Разумеется, Маркус уже видел самоходные средства передвижения в действии, но то, что здесь их использовали на регулярной основе, было невероятно. В Ист-Мидоу к автомобилям прибегали только в чрезвычайных ситуациях, когда скорость играла жизненно важное значение.

Здесь же Партиалы ездили в них так, будто это было обычным делом.

Затем на перекрестке они встретили еще один грузовик, и еще один.

А потом они попали в сам город.

Маркус провел столько времени в развалинах, что увидеть цветущий город стало для него шоком, граничащим с неверием. Вместо пешеходов, улицы были полны машин. Вместо ламп и свечей, дома освещались электричеством — горели уличные фонари, люстры и даже вывески на зданиях.

Казалось, весь город сверкает. Маркус не сразу заметил, что окна зданий были застеклены, но это поразило его. После Раскола окна пострадали первыми: циклы замораживания и оттаивания перекосили рамы неотапливаемых строений, а стайки птиц и другие животные закончили работу.

В Ист-Мидоу окна были застеклены только у заселенных домов и на первых нескольких этажах госпиталя, где об этом заботились. В остальных местах окна были разбиты.

Почти все окна в Бруклине, Нью-Джерси и на Манхэттене смотрели пустыми рамами. Но не здесь. Казалось, город дораскольных лет перенесли вперед во времени — нетронутый апокалипсисом, который уничтожил весь остальной мир.

Но даже это, сказал себе Маркус, не было правдой. Партиалы представляли собой армию, и это был город в военное время, где в поле зрения не нашлось бы ни одного гражданского. «Кроме меня, — подумал Маркус. — Я первое гражданское лицо в этом городе за последние двенадцать лет.

Надеюсь, я сумею остаться вне сражений достаточно долго, чтобы закончить с этим делом и выбраться отсюда».

Мэнди остановила грузовик у большого здания в центре города, окруженного баррикадами из мешков с песком и охраняемого прожекторами и снайперами. Атмосфера была тяжелой, и казалось, что каждый солдат-Партиал чего-то ожидает. Скорее всего, нападения, хотя Маркус не мог не обеспокоиться при мысли о том, что же могло сделать Партиалов столь нервными.

Винси вел их, объясняя каждому новому уровню защиты — которых было несколько, — что это представительство людей, которые хотят поговорить с генералом Тримбл, и что он уже забрал у них оружие. Минуя каждый уровень охраны и протоколов, Маркус, наоборот, чувствовал себя в большей опасности, будто они вошли в тюрьму, а не правительственное здание.

На стенах и потолке мягко сияли бегущие огни, отчего появлялось ощущение нереальности, которое лишь усиливало тревогу Маркуса. Винси привел их в большую комнату на верхнем этаже, напоминающую площадь со скамейками и низкими столами, по краям которой разместились другие помещения, а сверху красовалась широкая стеклянная крыша, укрепленная решеткой.

Охранник сзади запер дверь в холл.

— Вы останетесь здесь, — сказал Винси. — Это не самые роскошные апартаменты, но, с другой стороны, возможно, лучшие, чем то, к чему вы привыкли.

— Не могу поспорить, — ответил Маркус. — А где фонтан с шоколадом? Честно говоря, я буду несколько разочарован, если он не окажется на спине у волшебного полярного медведя.

— Мы здесь не для того, чтобы сидеть без дела, — сказал Вульф. — Мы должны поговорить с Тримбл. Она здесь?

Винси покачал головой.

— Она занята, — ответил он. — Просто ждите здесь.

— Сколько? — спросил Маркус. — Час? Два часа?

Одна из расположенных по периметру дверей отворилась, показывая аккуратную комнатку, из которой нетерпеливо вышла женщина. Когда она заметила Маркуса и остальных, на ее лице появилось разочарованное выражение.

— Вы не от Тримбл?

— Вы не Тримбл? — спросил ее Вульф. Он посмотрел на Винси. — Что здесь происходит?

— Я жду со вчерашнего дня, — сказала женщина. Она подошла к группе, и Маркус заключил, что она почти разменяла пятый десяток. Она все еще была в хорошей форме и отлично выглядела, как, очевидно, все Партиалы, но вовсе не напоминала молодых пилотов вроде Мэнди или серийных убийц с модельной внешностью, как Херон. Это, насколько знал Маркус, означало, что женщина — доктор, и он протянул ей руку.

— Здравствуйте, доктор.

Она не пожала его руки, а лишь строго на него посмотрела.

— Вы люди.

— Вы ждете со вчерашнего дня? — спросил Вульф. Он повернулся к Винси. — Морган убивает наших людей — каждый день, на войне или в госпиталях, мы погибаем. Каждый час. Вы должны провести нас раньше.

— Но не передо мной, — сказала доктор-Партиалка. — У всех нас дела, которые не терпят отлагательств. — Она посмотрела на Винси. — Вы ее помощник? Можете передать ей сообщение?

— Я всего лишь солдат, мэм.

— Ее здесь нет? — спросил Маркус. — Я имею в виду, она где-то на передовой? В другом городе? Мы можем отправиться туда, если так будет проще.

— Она здесь, — сказала доктор, указывая рукой на широкие двойные двери в северной стене. — Она просто... недоступна.

— Что такое она делает, что не может даже встретиться с нами? — спросил Вульф. — Она занята? С кем она разговаривает, если не с теми, кто нуждается в ней?

— Мы находимся в разгаре войны, — сказал Винси. — Она руководит этой войной из центрального узла и не может просто так покидать его ради всех, кто желает встречи с ней.