Один из солдат-людей, крупный мускулистый мужчина, фыркнул.

— Мы можем войти силой.

— Это не лучшая тактика, когда мы ведем дипломатические переговоры, — ответил Вульф.

— Можете ли вы сделать что-нибудь, чтобы ускорить процесс? — спросил Маркус. Он указал на доктора. — Я хочу сказать, что вы, наверное, уже передумали обо всем на свете, но... не знаю, мы можем отправить ей сообщение? Сказать ей, зачем мы здесь? Мы первые люди в этом городе за двенадцать лет и предлагаем мирное соглашение и медицинскую помощь, это должно иметь какой-то вес.

— Я понимаю, что это важно, — сказал Винси. — Поэтому я привел вас сюда. Но я предупреждал, что это будет непросто и вам придется проявить терпение.

— Это совершенно разумно, — ответил Маркус. — Мы подождем.

— Но то же самое мне говорили вчера, — сказала доктор, приподнимая бровь. — Мой отчет столь же важен, скорее всего, даже более того, но Тримбл встречается с людьми по собственному распорядку, только когда захочет и не раньше.

— Тогда мы будем ждать столько, — сказал Вульф, — сколько потребуется.

Маркус задавался вопросом, сколько людей здесь и дома погибнет, пока они будут ждать.

Доктор представилась Диадемой, но больше ничего не сказала. Ее недружелюбие к Маркусу и остальным было осязаемым, и, казалось, причиной этому стало не только то, что они заняли ее место в очереди к Тримбл. В добавок в комнате постоянно присутствовали вооруженные Партиалы, а угроза неизбежной партиалской войны все увеличивалась. Давление неизменно нагнеталось, как в скороварке. Маркус беспокоился, что, если они в скором времени не сумеют поговорить с Тримбл, солдаты взорвутся.

Минуты растягивались в бесконечность. Каждый раз, когда часы звенели, отсчитывая время, ожидающие закатывали глаза или вздыхали. Когда открывалась дверь, все головы поднимались, чтобы посмотреть, не пришел ли их черед увидеться с Тримбл. Солнце описало над стеклянным потолком широкую дугу. Солдаты-Партиалы постоянно входили и выходили из комнаты, шепотом тревожно переговариваясь. О чем, Маркус мог только гадать. Ни одна из его догадок не была радостной.

Командующий Вульф сходил с ума от безделья. Он ходил туда-сюда и безрезультатно пытался выспросить у охранников-Партиалов, что происходит. Те даже не подпускали его к себе, сначала отмахиваясь от него руками, а затем, если он продолжал настаивать, винтовками.

Деятельность вокруг становилась все более активной, и напряжение в комнате напоминало Маркусу злого духа, горячего и разгневанного. Он решил еще раз попытаться поговорить с Диадемой и спросил у нее, что происходит, но та лишь уставилась на солдат с тем выражением на лице, которое, как Маркус начал понимать, было у Партиалов хмурым.

— Они готовятся к сражению, — сказала наконец Партиалка. — В Уайт-Плейнс идет война.

— Но все силы Морган на Лонг-Айленде, — произнес Маркус. — С кем они воюют?

Диадема отказалась отвечать.

Когда начала приближаться ночь, Маркус отчаялся вообще когда-нибудь увидеть Тримбл и поклялся, что не заснет и не пропустит свой шанс посреди ночи. Он занял себя тем, что рассматривал различную технику в комнате — вещи столь загадочные, что он едва их узнавал, но Партиалы, очевидно, использовали их каждый день. На краю одного стола он обнаружил небольшой пластиковый брусок и взял его в руки, уверенный, что знает его название, однако у него никак не получалось вспомнить, что это. Он не сомневался, это что-то из его детства, но что?

Брусок был покрыт кнопками, и Маркус ради эксперимента нажал на несколько из них, но ничего не произошло. Диадема наблюдала за ним оценивающим взглядом злого насекомого.

— Вы хотите что-нибудь посмотреть? — спросила она наконец.

— Нет, спасибо, — ответил он. — Я пытаюсь понять, что это такое.

— Я об этом и говорю, — сказала она. — Это пульт, им управляют головизором.

— Я знал, что уже видел такие, — произнес Маркус. — В большинстве домов в Ист-Мидоу были настенные комплексы, воспроизводящие голоса и движение. Я не видел пульта ручного управления с тех пор, как был ребенком.

— У меня есть настенное крепление дома, — сказала Диадема, и Маркусу показалось, что она не прочь вступить в беседу. Он обратил на нее все свое внимание. — Но гостиная такая большая, и, когда людей много, сенсоры сбиваются при использовании только голосовых пультов и пультов движения. Забавно работать с этими старыми примитивными штуковинами, но, наверное, главное, чтобы была польза.

— То, что вы называете примитивным, я считаю футуристическим, — сказал Маркус, по-прежнему глядя на пульт. — У вас есть атомная электростанция, которая вырабатывает для вас больше энергии, чем необходимо. У нас же только горстка солнечных панелей, которых едва хватает для обеспечения электричеством госпиталя. У моей подруги есть музыкальный плеер, но я двенадцать лет не видел работающего головизора. — Он встал, осматривая комнату в поисках проектора. — Где он?