Шрифт:
Охота за пиратами
Итак, «шесть месяцев ужасной жизни в этом море», как признается Камоэнс в письме другу, остались позади, под ногами была твердая земля.
Встретили «Сан-Бенту», единственный в том году корабль, прибывший из метрополии, торжественно и радостно, как обычно принимали посланцев с родины, но почести и восторги первых минут быстро прошли, и вновь прибывшие оказались в обстановке далеко не благоприятной.
Когда солдаты, перенесшие многомесячное плавание, сошли на берег, они имели довольно жалкий вид. Многие из них так исхудали, что походили на тени, болели цингой, страдали от других болезней. Одежда износилась и выгорела от солнца и соли. Не было даже денег, чтобы досыта поесть в первый день приезда. Так говорит в своих «Воспоминаниях солдата, сражавшегося в Индии» Родриген да Сальвейра. «Сойдя с корабля и получив свою долю обильнейшего салюта и почестей, тот, у кого не было денег или друзей и родственников, нередко первую ночь после приезда должен был спать на папертях в церквах или на судне, стоявшем в гавани пустым, и чувствовал он себя таким бедным и несчастным, словно после долгих странствий по морю попал во вражеский стан.
Чтобы как-то поддержать себя и не умереть с голоду, приходилось нести в заклад плащ и шпагу. Расселяли обычно солдат в хижинах по четверо или шестеро, где они и жили, худея и хирея от голода, так что многие под конец заболевали и умирали».
Предоставленные самим себе, презираемые местными жителями, эти несчастные были хуже «бессловесной скотины в этом славном Гоа».
К счастью Камоэнса, в Гоа у него оказалось много добрых друзей и почитателей и даже некоторые его родственники.
Придя в себя и отдохнув, Камоэнс начал знакомиться с жизнью колонии. К этому времени Гоа называли не иначе как Золотым Гоа. И в самом деле, это был один из богатейших городов мира, центр заморской восточной португальской империи. Здесь красовались дворец вице-короля, дворец архиепископа и королевского совета. Город был застроен красивыми зданиями. А храмы и монастыри всех орденов такие же великолепные, как в Лиссабоне.
Характеризуя экономическое положение колонии, Родриген да Сальвейра продолжает в своих воспоминаниях: «Здесь не производят почти ничего из продуктов сельского хозяйства, необходимых для жизни. Тут есть только скот, куры, козы и голуби; почва пустынна, бесплодна и камениста, не пригодная для агрокультуры… так что все необходимое для питания доставляют из Салсете, Бардеса и прежде всего с твердой земли».
Гоа был местом оживленной торговли. Ежедневно, кроме праздников, перед началом мессы на главной улице, названной Прямой, открывался рынок, именовавшийся аукционом. Там же торговали рабами. Говорили, что сама земля от слез несчастных стала соленой. По масштабам работорговли Гоа уступал лишь двум городам – самому Лиссабону, где распродавали невольников, привозимых со всех концов колониальной империи, и Алжиру, где пираты издавна сбывали захваченный ими живой товар.
Однако напомню, что Камоэнс прибыл в Гоа в качестве солдата. Это значило, что его ждали военные экспедиции, и прежде всего против местных пиратов, от которых не было спасения торговым судам. И вскоре Камоэнс поднимается на борт судна, чтобы принять участие в морском походе против одного непокорного местного властителя – короля Шембе, более известного под прозвищем Король Перца. Он давно мешал португальцам в их торговле пряностями, пиратствовал, перехватывал корабли, доставлявшие в Кочин перец и другие ценившиеся тогда специи, откуда их перевозили в Португалию.
Затем армада двинулась на север, где португальцы в районе Персидского залива намеревались настичь и уничтожить давно допекавшего их пирата Али-Шелоби. Корабль, на котором плыл Камоэнс, посетил города Ормуз и Москате, избороздил Аравийское море. Во время погони за другим знаменитым пиратом Сафаром Камоэнс оказался на мысе Гвардафуй, на восточном берегу Африки. Здесь он стал свидетелем гибели от болезней (тифа, а возможно, чумы) многих своих соотечественников, навсегда оставшихся в этом пустынном и зловещем месте, «где зверь не рыщет, птица не летит», где он был обречен «на долгий, скорбный плен».
Так в беспрестанной погоне за пиратами, в стычках с ними прошло два года. Камоэнсу оставалось по условиям контракта служить еще три. Сидеть без дела солдату тогда не приходилось. Алчные колонизаторы, порядком истощив и разграбив индийские города, где они имели фактории и крепости, выискивали новые источники обогащения. И захватнические экспедиции следовали одна за другой.
Однако простые солдаты, которые мало что приобретали во время походов, всячески увиливали от службы и частенько накануне отплытия судна исчезали, предпочитая жить в нищете, зато в безопасности. Некоторые с большей охотой самовольно шли в наемники, особенно стрелки и артиллеристы, которым восточные владыки, постоянно враждовавшие между собой, платили прилично.
Случалось, что португальцы сражались против португальцев, выступая на стороне местных царьков или пиратов. На дезертиров устраивались облавы, их сажали в тюрьмы, в цепях отправляли на корабли, но ничто не могло остановить солдат, которых ни за что заставляли рисковать жизнью. Многие предпочитали нищенствовать и воровать, нежели помогать обогащаться своим командирам.
Поскольку солдат не хватало, Камоэнсу пришлось отправиться еще в одно плавание. На этот раз по новому для него маршруту – в сторону Молуккских островов, или, как их тогда называли, Островов пряностей.
Это была полувоенная, полуторговая экспедиция, во главе которой стоял капер-купец Франсишку Мартинш, обладавший специальной лицензией короля на торговлю со всем Дальним Востоком, о чем говорит в своих «Странствиях» Мендеш Пинту – мореход и пират.
Камоэнсу довелось побывать в Малакке, на острове Тернате (здесь ему пришлось участвовать в подавлении бунта португальского гарнизона, и он был ранен), на островах Банда, Тимор и других, где у португальцев имелись опорные базы. Наконец, в 1557 году Камоэнс оказался в Макао. Видимо, он попал сюда, на юг Китая, вместе с кораблем Франсишку Мартинша.