Дагмар не отвела взгляда, но на ее лице промелькнуло отчуждение:

–Мне показалось, вам неприятно меня видеть. И я подумала: ни за что не позову вас. Мне не хочется навязываться. Так вышло, что вы не питали ко мне особенной приязни, полагая, что я отняла у вас часть братской любви Никсы. Но вы ничего не потеряли бы, он восхищался вами, он обожал вас… Та часть его души, которая принадлежала вам, осталась нетронутой, я на нее не претендовала.

Саша почувствовал, что краснеет. Он мог бы сказать, что это он не хотел навязывать ей свое общество, но не умел лгать, а потому буркнул сварливо:

–Вы слишком уж горды и мнительны. Но меня сейчас интересует другое. Может, с тем человеком, – он кивком указал на поворот тропы за ельником, – произошел несчастный случай? Выстрелил какой-то лесник, егерь…

«Какие глупости я говорю», – сердито подумал он, но Дагмар еще больше побледнела:

–Да ведь и правда! А значит, он мог попасть в вас!

–Или в вас, – заметил Саша.

–Это было бы самое лучшее для меня. Я читала… в Индии, когда умирает муж, жена должна взойти на его погребальный костер. Раньше мне казалось, будто это страшно, чудовищно, что бедных женщин принуждают к подобному силой, а теперь я сама взошла бы на такой костер. По доброй воле.

Она смотрела мимо Саши, и ни в глазах, ни на лице ее не было никакого выражения. Даже слез не было! Саша поверил этому молчаливому страданию, и жалость к девушке-вдове, наказанной жестоко и незаслуженно, вернулась в его сердце. Захотелось как-то утешить ее, сказать, что она слишком молода для смерти, жизнь продолжается, но не хотелось опускаться до банальностей, а больше ничего не шло на ум, поскольку он никогда не был в ладу с красивыми словами. И вообще он был тугодумом. Никса – вот кто соображал быстро и был красноречив! Но Никсы нет… О господи!

–Ничего, – пробормотал Саша, – мой отец… он уж что-нибудь придумает. А пока… Вы слышите? Там голоса! Его нашли!

–Пойдемте прочь, – произнесла Дагмар, – да поскорее. Если нас о чем-нибудь спросят, мы должны вместе ответить, что гуляли там, а потом ушли. Что мы его не видели в глаза! Всю правду мы скажем только нашему… – она запнулась, а затем договорила: – Только вашему отцу, вы поняли, Саша?

Он кивнул, отводя глаза и делая вид, будто не заметил этой оговорки.

За обедом прошла весть, что, самовольно уехав из Карлсруэ, принц Адольф-Людвиг, племянник великого герцога Баденского Фридриха, незваным прибыл в Югенхайм, однако, пробираясь через лес, примыкающий к парку, наткнулся на самострел, зачем-то установленный там прежним лесничим и до сих пор не снятый, и был убит. Тело его нашел егерь.

Лесничий, поставивший самострел, был бы отставлен от должности, кабы не умер несколько месяцев назад. Новому лесничему попеняли на небрежение. Тем дело и закончилось.

–Ерунда какая, – сморщился Александр Николаевич, услышав новость. – Можно было и половчее что-то придумать.

Впрочем, его не слишком-то волновало, насколько правдоподобно обставят это политическое убийство заказавший его баденский герцог и его фактический помощник герцог Гессенский, привлекший своих верных и молчаливых слуг для этого. Гораздо более важным он считал то, чтобы даже мимолетного слуха о присутствии на месте убийства русского великого князя и датской принцессы не пролетело! Император внимательно ловил все разговоры о происшествии и постепенно успокаивался: то, о чем ему так встревоженно рассказывали Саша и Дагмар, никому не известно.

Обошлось.

Он вспоминал их взволнованные лица, как они хватали друг друга за руки, перебивая и дополняя рассказы друг друга. Вспоминал темные, лихорадочно блестящие глаза Дагмар, лицо Саши, поглядывающего на нее исподлобья со странным, незнакомым выражением…

Потом он попросил Сашу уйти и остался наедине с Дагмар.

–Дочь моя, – сказал он и сделал вид, будто спохватился: – Ох, простите, дорогая… надеюсь, вы не возражаете, что я вас так называю?

–В разговоре с Сашей сегодня я назвала вас «наш отец», – слегка улыбнулась Дагмар, опуская голову. – Трудно отвыкнуть… а привыкнуть было так легко!

–Так, может, не стоит отвыкать? – строго глядя на нее, спросил император.

Дагмар молча смотрела в пол. Она все сразу поняла. Дагмар видела, как внимательно наблюдал император за ними обоими: за ней и Сашей. Это ужасное происшествие, в которое они оба оказались замешанными, связало их. Неужели? Неизвестно. Никса… его светлые глаза, чудилось, вдруг поглядели на нее из того небытия, в которое он теперь стал навеки погружен, и Дагмар словно бы вновь ощутила прикосновение его слабых, похолодевших пальцев, притянувших ее руку к руке Саши. Но это мог быть неосознанный жест. А обсуждать ее новое замужество почти у гроба жениха…