«О, да, Пенни, я имела виды на всяких Буби и Риков. Но я никогда не шла на такой риск, как ты. Может быть, вначале это был Гай — все они бледнеют перед этим первым возлюбленным. Поначалу казалось, что я убежала от всего этого. Я не могла бы сказать правду. Потом, с годами я научилась вести игру, так хорошо парируя вопросы, что их перестали задавать. Я сумела стать в их глазах тем, чем хотела: вот женщина их мечты, женщина, которую они всегда хотели. Она, которая не существует, но с ней можно разговаривать. Так всегда, когда я ухожу. Но всегда грациозно, с великим чувством стиля».

Что же касается Джонатана Веста… Возможно, он и есть тот самый, что ни на есть, тип мужчины, полного настоящей любви… Но не для нее.

О, эта проблема определенно для нее. Любить — значит давать так же, как и получать, а что она должна давать?

«Ох, Джонни, Джонни, ты, парень, который появился так поздно».

Пенни все ждала ответа на свой вопрос: не нуждается ли она в любви, как и все? Андрианна загадочно улыбалась. Загадочность — это была ее стихия, создавать загадку она умела лучше всего:

— А что заставляет тебя думать, будто я не любила… не имела столько любви, сколько любой другой хотелось бы?

Пенни долго смотрела на нее, прежде чем ответить:

— Если ты хочешь сказать, что ты это имеешь… у тебя это было… так много любви, сколько другие только мечтают иметь, мне трудно тебе поверить… Но, черт возьми, надеюсь, это правда?

Принесли счет, и они немного поспорили, кому его оплачивать.

— Позволь мне, — сказала Андрианна, — мне нужно оплатить этот чек.

Пенни взяла маленькую косметическую сумочку из крокодиловой кожи, достала номерок от пальто.

— Весь мой багаж, — объяснила она.

Они вышли на Пятьдесят седьмую авеню. День сворачивался, начинало темнеть.

— Ненавижу это время дня в Нью-Йорке зимой, а ты? — спросила Пенни, облачаясь в соболью шубку.

Андрианна надела шубку из норки.

— Не знаю, что сказать. Я никогда раньше не была в Нью-Йорке. Даже весной.

— Правда? Не была? Ну понимаешь, меня очень нервирует такое время дня и года, когда холодно и сыро. Это между днем и вечером. Понимаешь, мне хочется убежать домой, где чувствую себя в безопасности.

Андрианна понимала. Вот только она не знала, где ее собственный дом или по крайней мере, где она может чувствовать себя в безопасности, в покое.

— Эй, вот и они! — воскликнул Ренни, толкнув локтем Джонатана, который был рядом с ним на переднем сиденье лимузина, припаркованного прямо через дорогу от ресторана. — Ваша подруга и рыжая. Они вышли из ресторана. Идут пешком. Двигаются на восток!

Джонатан быстро взглянул и пригнулся, чтобы не быть замеченным. Его рассмешило, как быстро Ренни стал поворачивать зеркальце:

— Ну и чего мы ждем? Давай развернемся и посмотрим, куда же они направляются.

Пока они ждали выхода Андрианны, Джонатан использовал время, чтобы несколько раз приложиться к бутылке шотландского виски из бара в автомобиле и почитать со вниманием «Уолл-стрит Джорнэл», как бы облизывая четверть миллиона долларов на рынке ценных бумаг. Он был увлечен этим делом так же, как и преследованием ускользающей Андрианны.

В свое время он учился, поэтому верил — перед тем, как покинуть Лондон, что наступило время быстрого выхода из системы интернациональной собственности, но потом все это забыл. Сейчас было слишком поздно. Игра с ценными бумагами приносила неудачи. Но таков уж был его склад ума, что потери не слишком нервировали его. Какое все это имеет значение, если он не может заполучить красивую, загадочную Андрианну?

— Что случилось, Андрианна? У тебя такое лицо, как будто ты увидела призрак?

Андрианна подумала, что, возможно, это и так. На секунду она подумала, что увидела Джонатана Веста в лимузине, припаркованном через дорогу. Но когда взглянула снова, то увидела только шофера, сидевшего на переднем сиденье. Она слишком много думала о нем, и ее глаза сыграли с ней шутку. Действительно, неужели нет других проблем?..

— Ну и что нам делать? Возвращаться в «Плацу»?

— Мы можем побродить здесь. Посмотрим на витрины?

— Не знаю, как ты, но у меня попка мерзнет, — Пенни дрожала в своей шубке. — Подожди минутку! Я знаю, что делать! В Шерри сейчас находится бар Гарри. Знаешь, это как в Венеции на Виа Венето. Его называют «Киприани». Пойдем туда, посидим, повспоминаем. Вспомним, когда мы подружились. Ты, я и Джино, отец Гая. Это когда я приехала к тебе в Рим. Самое забавное, что я боюсь его даже сейчас, перед тем, как ему предстоит стать моим свекром. Он все еще большой человек, и имидж, который он создает, — могущественный! Воистину всеподавляющий!