— Я скажу так: пусть откроется хотя бы какая-нибудь дверь — это все, что мне нужно. Должен признаться, я падаю с ног от усталости.

— Тогда следуйте за мной, — сказал барон.

— Подожди-ка… Это далеко отсюда?

— Примерно час пути… Вам придется пройти самое большее льё с четвертью.

— Малыш Пьер чувствует себя в силах проделать этот путь? — осведомился Анри.

— Малыш Пьер найдет в себе силы, — смеясь, ответил молодой крестьянин. — Итак, вперед за бароном Мишелем!

— Вперед за бароном Мишелем, — повторил Бонвиль. — В путь, барон!

И маленькая группа, ведомая бароном, после десятиминутной остановки снова пустилась в путь.

Но не успел Мишель сделать и полусотни шагов, как его друг положил ему руку на плечо.

— Куда ты нас ведешь? — спросил он.

— Не беспокойся.

— Я последую за тобой, если ты пообещаешь, что для Малыша Пьера — он, видишь ли, существо изнеженное — найдутся приличный ужин и мягкая кровать.

— Он получит все то, что я предложил бы ему у себя: лучшее блюдо, какое найдется в кладовой, лучшее вино из погреба и лучшую кровать в замке.

Трое путников снова двинулись по тропинке.

— Я побегу вперед, чтобы там успели подготовиться, — заявил вдруг Мишель.

— Постой минутку, — сказал Анри, — куда это ты побежишь?

— В замок Суде.

— Как в замок Суде?

— Да, ты же знаешь замок Суде с его островерхими, крытыми шифером башенками, слева от дороги, напротив Машкульского леса.

— Замок Волчиц?

— Замок Волчиц, если тебе угодно.

— И ты туда ведешь нас?

— Именно так.

— Ты хорошо все обдумал, Мишель?

— Я отвечаю за вас.

И, считая, что его друг получил исчерпывающие разъяснения, молодой барон помчался в направлении замка Суде с такой же поразительной быстротой, с какой он бежал в тот день или, вернее, в ту ночь в Паллюо за врачом для умирающего Тенги.

— Итак, что будем делать? — спросил Малыш Пьер.

— Поскольку выбора у нас нет, последуем за ним.

— В замок Волчиц?

— В замок Волчиц.

— Хорошо, пусть будет так; но, чтобы скоротать время в дороге, вы мне расскажете, Золотая Ветка, что это за волчицы, — произнес молодой крестьянин.

— По крайней мере, вы узнаете о том, что я о них знаю.

— Большего я от вас требовать не могу.

И тогда, держась за луку седла, граф де Бонвиль поведал Малышу Пьеру то, о чем злословили в Нижней Луаре и в соседних департаментах: об отличавшихся диким нравом наследницах маркиза де Суде, об их охотах днем, об их прогулках по лесу ночью, об их бешеной скачке на конях с оглушительно лающей сворой в погоне за волками и кабанами.

Граф дошел до самого волнующего момента в своем фантастическом повествовании, когда заметил впереди башенки замка Суде и, оборвав рассказ, объявил своему спутнику, что они близки к цели своего путешествия.

Малыш Пьер, уверенный в том, что ему предстоит увидеть каких-то ведьм из «Макбета», приближаясь к этому ужасному замку, призвал себе на помощь все свое мужество; за поворотом дороги он вдруг очутился перед открытой дверью и увидел на пороге застывшие в ожидании две белые фигуры, освещенные пламенем факела, который держал стоявший позади человек с суровым лицом и в одежде крестьянина.

Малыш Пьер бросил боязливый взгляд на Берту и Мари — это были они, предупрежденные бароном Мишелем и вышедшие навстречу путникам.

Он увидел двух очаровательных девушек: блондинку с голубыми глазами и ангельским личиком и черноглазую брюнетку с гордым, решительным взором, с открытым лицом. Обе они улыбались.

Юный спутник Золотой Ветки спешился, и они вместе подошли к девушкам.

— Мой друг барон Мишель позволил мне надеяться, милые дамы, что ваш отец, маркиз де Суде, соблаговолит оказать нам гостеприимство, — сказал Берте и Мари граф де Бонвиль.

— Моего отца, сударь, сейчас нет дома, — ответила Берта, — он будет жалеть о том, что упустил возможность проявить добродетель, какую редко встретишь в наши дни.

— Но я не знаю, мадемуазель, сообщил ли вам Мишель о том, что это гостеприимство может оказаться небезопасным для вас. Я и мой юный спутник почти что вне закона: за предоставленный нам приют вы можете навлечь на себя неприятности.

— Вы служите тому же делу, что и мы, сударь. Будь вы чужими, мы все равно приняли бы вас, но, раз вы роялисты и вне закона, то вы желанные гости, пусть даже смерть и разорение войдут с вами в наше бедное жилище. Если бы отец был здесь, он сказал бы вам то же самое.