Что подумают о нем обе девушки?

Мишель решился пойти на все, лишь бы избежать подобного унижения.

Он подошел к окну, прикинул расстояние от подоконника до земли: оно составляло примерно тридцать футов.

Какое-то мгновение молодой барон пребывал в задумчивости: в его душе явно происходила большая борьба.

Наконец, судя по всему, он принял решение; подойдя к секретеру, он достал оттуда крупную сумму денег золотом и рассовал их по карманам.

Тут ему послышались шаги в коридоре.

Он быстро закрыл секретер, бросился на кровать и стал ждать.

Но по необычайно напрягшимся мускулам его лица внимательный наблюдатель непременно догадался бы, что решение принято.

Каково было это решение? Вероятнее всего, мы рано или поздно узнаем о нем.

Даже для властей, которые обычно последними узнают о настроениях жителей во вверенных им областях, было очевидно, что в Бретани и Вандее готовилось восстание.

Как говорил Куртен баронессе де ла Ложери, совещания руководителей легитимистской партии ни для кого не были секретом: имена новых Боншанов и д’Эльбе, собиравшихся возглавить вандейскую армию, были известны всем, в том числе и полиции; восстанавливалась старая организация по приходам, капитантствам и округам; священники отказывались петь «Domine salvum fac regem Philippum» [1] и призывали прихожан молиться за Генриха V, короля Франции, и регентшу Марию Каролину; наконец, в прилегавших к Луаре департаментах, особенно Нижней Луаре и Мен-и-Луаре, в воздухе чувствовался запах пороха, что предшествует большим политическим бурям.

Несмотря на всеобщее брожение умов, а, быть может, именно благодаря этому, ярмарка в Монтегю обещала быть великолепной.

Хотя обычно ярмарка не пользовалась большим успехом, на этот раз на нее съехалось множество крестьян: рядом были жители областей Можа и Реца и обитатели Бокажа и равнины, и, что уже явно указывало на воинственные намерения прибывших, среди этого скопления широкополых шляп и непокрытых голов с длинными волосами почти не было видно белых кружевных чепчиков.

В самом деле, женщины, обычно составлявшие большинство в торговых рядах, сегодня не приехали на ярмарку в Монтегю.

И наконец — и этого было бы вполне достаточно для самых недогадливых, чтобы понять, что они присутствуют на сборе мятежников, — если покупателей на ярмарке в Монтегю было в избытке, то лошадей, коров, овец, масла, зерна, которыми там издавна торгуют, не было вовсе.

Откуда бы ни приехали крестьяне — из Бопрео, Мортаня, Брессюира, Сен-Фюльжана или Машкуля, — они, вместо привычных товаров, выставляемых на продажу, взяли с собой лишь кизиловые палки, обтянутые кожей, и по тому, как их сжимали в руках, не было похоже, что кто-то здесь собирается заниматься торговлей.

Площадь и единственная большая улица Монтегю, на которых расположилась ярмарка, выглядели мрачно, даже угрожающе, но в то же время торжественно, что было совершенно несвойственно такого рода сборищам.

Немногочисленные фокусники, шарлатаны, торговавшие сомнительным зельем, и зубодеры, напрасно стучавшие по своим ящикам, дули в медные рожки, били в тарелки, сыпали развеселыми прибаутками, зазывая публику: им не удавалось разгладить морщины на нахмуренных лицах тех, кто проходил мимо, не удостаивая вниманием их музыку или болтовню.

Как и их северные соседи-бретонцы, жители Вандеи никогда не отличались разговорчивостью; в этот день они почти не раскрывали рта.

Большинство из них стояли, прислонившись спиной к стенам домов, садовым заборам или деревянным поперечинам ограды, обрамлявшей площадь, стояли, скрестив ноги, надвинув на глаза широкополые шляпы, опираясь обеими руками на палки, неподвижно, словно статуи.

Другие собирались небольшими группами и — странное дело — казалось, чего-то ждали и были не более разговорчивы, чем стоявшие в стороне.

Кабачки были переполнены. Сидра, водки и кофе поглощалось неимоверно много. Но вандейские крестьяне отличаются столь отменным здоровьем, что огромное количество напитков, которое они потребляли, не оказывало заметного влияния на их внешний вид и поведение: лица их были слегка красными, глаза немного блестели, но люди настолько владели собой, что не вступали в споры ни с содержателями кабачков, ни с теми горожанами, с которыми им приходилось сталкиваться.

В самом деле, в городах, вдоль больших дорог Вандеи и Бретани настроения, в общем, всегда клонятся в пользу идей развития и свободы, но заметно, что эти чувства остывают сразу же, едва отходишь от дороги, и совсем исчезают, как только вступаешь в глубь провинции.