— Что такое? Ты никогда прежде не видела мужской член?

Он потянулся, схватил ее за руку, чтобы рывком поставить на колени.

— Ну, давай, покажи мне свои способности. Менее пяти минут назад ты согласилась делать все, что я скажу.

— Как артистка, но... не это!

— Это, — он показал на свой пенис, который начал подергиваться, — часть нашей сделки. Я кое-что делаю для тебя, ты кое-что делаешь для меня. Удовольствие за удовольствие.

— Если вы не отстанете от меня, — предостерегла Лорис, — я врежу вам ногой по голени.

В прошлом году у нее случались неприятные инциденты с агентами, иногда доходило почти до изнасилования, и сейчас ей стало интересно, как далеко зайдет Тони Сторпио. Он отбросил ее руку с возгласом отвращения.

— Хей, ты не хочешь, чтобы я представлял тебя и устроил твою жизнь? Для меня — даже лучше.

Безразлично пожав плечом, он принялся застегивать брюки.

— У меня и так больше чем достаточно клиентов, которых мне надо поддерживать.

— Но я очень хочу, чтобы вы представляли меня.

Лорис не надеялась, что теперь он так легко согласится взаимодействовать.

— Но это должно быть исключительно деловое соглашение. Если я получу работу, а вы сами знаете, что это случится, вы получите 10 процентов.

— 15 процентов.

— Согласна. 15 процентов от моей прибыли. Я не прошу ни о каких дополнительных одолжениях, только дайте мне возможность работать на...

— Это ты не просишь никаких одолжений? — Возмущение подбросило его на ноги. — Я вынужден буду расколоть свои яйца, устраивая и предоставляя тебя нужным людям, и все это за что? Ведь когда я сделаю тебе имя и ты подпишешь контракты с «Ай СиМ» или Вильямом Моррисом, ты сможешь просто сказать мне, чтобы я уматывал.

Схватив свой пустой бокал, он кинулся к бару.

— Секс-актрисы все похожи друг на друга! Вы все эгоистки и жадные суки!

И снова Лорис была слишком ошарашена, чтобы быстро отреагировать. Она не могла понять, отчего же и он оказался такой же мерзостью.

— Посмотри на это как на сделку, — сказал он, поставив свой бокал на кушетку. — Ты обращаешься ко мне, так? Целыми днями я не вижу ничего, кроме холодных, плоскогрудых сучек. Когда я увидел то, что действительно похоже на женщину, мне она, естественно, понравилась. Я могу тебе помочь, я в принципе уже давно не видел человека, так нуждающегося в помощи, но мне тоже хочется получить что-то с этого. Понятно?

— Я актриса, — сухо сказала ему Лорис, не позволяя отнять ее индивидуальность. — Если бы я хотела заниматься этим, я бы давно уже работала девочкой по вызову и зарабатывала сотни долларов в день, без всяких огорчений для себя и...

— Оставь это для сцены, сладкая, — оборвал он ее с сарказмом. — Да или нет?

Не говоря ни слова, Лорис собрала вещи и направилась к выходу.

— Давай, давай, тварь бессловесная, — крикнул он ей вслед. — Иди и поработай буфетчицей еще годика три!

На пороге Лорис помедлила, ее пальцы с силой, до онемения, сжали дверную ручку. Она посмотрела на белую стену вестибюля и представила, что ожидало ее: бар, ее обшарпанная квартира и нескончаемые шеренги, как на проверке скота. Она отступила назад в офис, закрыла за собой дверь.

Тони Сторпио улыбнулся и расстегнул брюки.

— Это лицо.

— Лицо?

Гипнотизирующее стекло двигалось медленно, как бы ласково поглаживая лицо и тело Лорис, когда двое мужчин изучали поляроидные снимки на прозрачной стене с подсветкой, разделявшей фотостудию и апартаменты. Затем они повернулись посмотреть на живое тело Лорис в очень узком, буквально сделанном из тесемочек бикини, но только на момент, чтобы снова вернуться к снимкам, как врачи, внимательно изучающие рентгеновские снимки тяжелобольной.

— Определенно лицо, — твердо заявил Алекс Каган.

Это был высокий стройный мужчина, лет шестидесяти, с посеребренными проседью волосами и проницательными голубыми глазами. За исключением полосок на его рубашке и в тон им нежно-голубого шелкового носового платка в нагрудном кармане, он был одет во все белое; белый бутон розы был приколот к его лацкану.

— Это твоя проблема, Тони, — заключил он — Лицо не соответствует телу. Мы не получим полноценного имиджа.

— Ты меня убиваешь, Алекс!

— Посмотри сам.

Положив под стекло один из снимков, он большим пальцем с маникюром закрыл лицо.

— Видишь, насколько чувственно тело? А лицо, как у бездомных с бешеными глазами на картине Кейна.

Теперь Алекс ладонью прикрыл ее тело.

— Думаю, что это из-за длинных черных волос. Они делают ее взгляд слишком серьезным.

— Тогда мы изменим цвет ее волос. Давай попробуем рыжий парик.

Каган нахмурился, что очень исказило его благородные черты лица.

— Но она не рыжая изнутри.