Люси знала, что это было необходимым шагом для того, чтобы возместить финансовые убытки, которые понес Дэниэл при покупке этого особняка, и поэтому угрызения совести ее не терзали. Во всяком случае, она была очень счастлива от того, что жила в родовом имении, хотя почему-то чувствовала себя в нем не в своей тарелке. Остановившись на лестничной площадке, она вспомнила, по какой причине решила спуститься вниз. Мужчина, о котором она только что подумала, поднимался по лестнице.

— Бой уже закончился?

Бартон пожал плечами.

— Не имею ни малейшего представления. Я только что вошел. — Он поравнялся с ней и положил руку на резную колонну винтовой лестницы. — Рад сообщить вам, что сегодня вдоль имения Атвудов были проложены последние железнодорожные пути. Вас не будет беспокоить шум до тех пор, пока не двинется первый поезд.

— И когда это случится?

— Второго апреля.

— Так скоро?

— Благодаря сравнительно теплой зиме не было никаких задержек и приостановок, и работа выполнена намного раньше срока.

— В таком случае, вы скоро уедете. — Ее серые блестящие глаза будто насмехались над ним.

Он бесстрашно ухмыльнулся ей в ответ.

— Совсем наоборот, я собираюсь задержаться в этом прекрасном отеле. На что я надеялся, то и произошло. «Железнодорожная компания» намерена проложить прямую линию от Истхэмптона в Лондон через Маррелтон, и поэтому я останусь здесь намного дольше, чем изначально ожидалось. — Джош подошел совсем близко, взял Люси пол руку, притягивая ее к себе.

— Не пора ли прекратить эту нелепую игру в кошки-мышки, в которую ты настойчиво продолжаешь играть? Не можешь ли ты по крайней мере сказать мне, почему не соглашаешься на второе перемирие, ведь помнишь, как нам было хорошо той ночью в Солнечном доме?

У нее внутри все перевернулось, когда она услышала, что он остается в особняке еще на долгое время. Она хотела, чтобы он убрался из отеля и из ее жизни. Он как громадная туча на безоблачном небе висел над ее головой. Она чувствовала, что пока он не уедет, она не сможет примириться с оставшимися в ее душе сомнениями, связанными с тем, что особняк принадлежит не ей. Он всегда вставал между ней и тем, к чему она стремилась приспособиться. А что касается ее чувств к нему, то они перепутались и находились в полном беспорядке, волновали и беспокоили ее. Люси была сбита с толку, так как Джош больше никогда не пытался довести ее до такого сильного потрясения, как при первой их встрече; Люси казалось, что ее тело постоянно сопротивляется разуму. Девушка, опустив глаза, обратилась к Бартону:

— В этом нет смысла. Из этого ничего не получится.

— В некотором отношении я согласен с вами, — спокойно ответил он, чтобы заставить ее от удивления взглянуть на него. Так и произошло, Люси тотчас же быстро посмотрела на него сквозь пушистые ресницы. — Есть ли смысл во временном перемирии? Мы должны двигаться вперед к полному искоренению зла, если хотим добиться чего-то стоящего.

Бартон резко и грубо прижал ее к себе и с нетерпением впился своими губами в ее уста. Скрытое желание загорелось внутри, дикая страсть вспыхнула огнем и охватила ее тело, заставляя пульс биться быстрее, и на вершине лестницы двое людей, находясь в объятиях друг друга, окунулись в мир сладостного, обжигающего чувства, пока двери внизу резко не распахнулись, выпуская из зала поток восторженных зрителей. Бой был окончен.

Джош освободил Люси из своих крепких объятий, и она поспешила в игральный зал, взволнованная и потерявшая самообладание, на ходу приглаживая несколько растрепавшихся вьющихся локонов. К тому времени как первые игроки заняли столы, воздух наполнился сигаретным дымом, клубящимся около канделябров, послышался звук вертящейся дребезжащей рулетки вместе с хлопаньем карт и подбрасыванием игральных костей. Люси снова пришла в себя. Но щеки все еще оставались румяными, и сев на стул, чтобы наблюдать за игрой «Фараон», она никак не могла сосредоточиться и сконцентрироваться, потому что в голову лезли мысли о произошедшем. Боковым зрением она видела Джоша, он успел переодеться в вечерний костюм и сейчас, собираясь сесть за столик, расположенный недалеко от рулетки, быстро и лукаво взглянул на нее, перед тем как занять свое место. Он заказал себе ужин. Люси пыталась забыть о его присутствии, но вместо этого ей стало казаться, что, кроме них двоих, в комнате никого нет, остальные люди растворились в легкой дымке. Раньше он часто подсаживался к игрокам за карточный стол и иногда даже играл, не беспокоя ее своим присутствием, но этот неожиданный поцелуй после долгого периода его равнодушия снова привел ее в состояние неописуемого восторга, который она испытала ночью, находясь с ним в Солнечном доме. «А может, я влюбилась в него?» Люси никогда еще не была так смущена и сбита с толку и не ощущала такого дикого, неудержимого желания. Когда новый игрок занял освободившееся место за столом, чтобы присоединиться к игре «Фараон», Люси не взглянула на него, что было обычным для нее делом, пока тот не попросил карты. Он обратился к ней на итальянском языке. Люси повернула голову и, испытав одновременно ужас и шок, уставилась на мужчину, онемев на мгновение. Это был Доменико! Любезный, почтительный, самодовольный, безукоризненно одетый, он буквально пронизывал ее острым взглядом.

— Добрый вечер, Люси. Сколько лет, сколько зим.

Ее единственным желанием было немедленно бежать от него. Она резко поднялась и подала знак помощнику крупье заменить ее. Приподняв атласную юбку, она вышла из-за стола и стремительно двинулась к двери, скрытой за деревянными панелями. Никогда она не думала, что через нее придется бежать от страха и ужаса, внушенного Доменико. Вытянув руку, Люси нащупала задвижку, потянув за которую, отперла дверь и оказалась в узком темном коридоре, ведущем к арке и тусклому свету. Ее сердце вырывалось из груди, девушка положила руку на стену и, закрыв глаза, на ощупь стала медленно двигаться вперед, находясь в полуобморочном состоянии после пережитого ужаса. На несколько секунд ей показалось, что она вернулась в прошлое и сейчас находится во флорентийской комнате наедине с ним, и он лапает, зверски хватает, кусает в порыве злости и страсти, насилует ее тело. Даже воздух рядом с ним за столом казался зараженным, и если бы он коснулся ее, она бы закричала.

Совсем ослабев, Люси оперлась о стену и попыталась оценить ситуацию. «Почему он приехал в Истхэмптон? Зачем снова появился в моей жизни?» Только благодаря Тимоти она стала забывать, как надругался над ней Доменико, и теперь снова эти ужасные воспоминания вернулись к ней. Она никак не могла противостоять прошлому, вернувшемуся к ней, кроме как собрать всю волю в кулак и попытаться справиться с собой.

Люси выпрямилась и решительно продолжила свой путь по коридору, уже не держась за стену, не понимая почему, но она вдруг захотела, чтобы силуэт Джоша показался вдалеке около арки, там, куда манил ее приглушенный свет. Она знала, что, не задумываясь, кинулась бы в его объятия, в ее сознании наступил момент истины, и она должна смело принять свои чувства.