Джош сидел за столом рядом с входом, перед ним лежали папки с документами.

— Возможно, миссис Ди Кастеллони по собственной инициативе поднялась наверх, чтобы найти вас, мистер Атвуд, — сказал он своим, как всегда, спокойным голосом. — Такие вот правила поведения за границей. — Он слегка поклонился ей. — Не так ли, миссис?

Так как ей сейчас было очень хорошо и она не хотела портить себе отличное настроение, то не стала подливать масла в огонь. Блеск в его хитрых глазах дал ей точно понять, что он, без сомнения, не забыл, что она долго ждала внизу, и только после этого поднялась наверх, чтобы напомнить мистеру Тимоти, что нехорошо заставлять ждать так долго. Люси казалось, что Джош все время играет с ней в какую-то коварную игру, в которой не было никаких правил, и как в нее играть, известно только им двоим. Закрыв двери, Тимоти повернулся к Люси, не догадываясь, что между ней и Джошем пробежала черная кошка.

— Как поведал мне мистер Бартон, вы уже знакомы.

— Да. — Затем она повернулась к Джошу, чтобы на этот раз дать ему сдачи. — Вы правы, слуга не виноват в том, что случилось. — Откинувшись на спинку стула, она посмотрела на Тимоти, который уселся на краешек стола. — Мне придется признаться, что, как и в тот день, когда мы встретились с мистером Бартоном, я пробралась на территорию вашего дома, так и сегодня не отказалась от возможности, пока вас не было, сделать то же самое.

— Как это? — Тимоти стал похихикивать в предвкушении ответа.

— Во время вашего отсутствия я пробралась сюда, чтобы посмотреть на особняк, а в этот раз любопытство стало еще сильнее, и я стала рассматривать все картины, изображенные на стенах, в надежде найти среди них портрет Лионела Атвуда. Я выросла в монастыре, расположенном на Адриатическом побережье, недалеко от церковного кладбища, на котором он похоронен. Всю свою жизнь я хотела найти этот дом, где он жил и, если возможно, увидеть его портрет.

Тимоти удивленно ударил кулаком по крышке стола.

— Так правильно же, Боже милостивый! Он умер в Италии. И почему же вы так сильно заинтересовались моим далеким кузеном?

— Из чистого любопытства. — Она хотела узнать все о своем прошлом и о прошлом отца. — Я осталась сиротой, но знала, что мои родители англичане, а на его памятнике было написано, что он тоже жил в Англии.

— Действительно. — Тимоти скрестил руки на груди. — Я слышал, что Лионел Атвуд никогда не пользовался популярностью у женщин. Какая неудача. — Он был уверен, что она не поняла важности этих слов, да у него и не было такой цели. — Но я уверен, что он был бы польщен тем, что вы интересуетесь им. Что ж, посмотрите на его портрет. — Хозяин дома кивнул в сторону камина. — Вот он.

Люси повернула голову по направлению к камину. Богато украшенная рама обрамляла портрет, портрет человека, который умер практически в тот момент, когда родилась она. В течение нескольких минут она сидела почти недвижимая, уставившись на симпатичное, с задумчивым выражением лицо: небольшой рот, блестящие русые волосы, причесанные в стиле эпохи Регентства.

Медленно она поднялась со стула и, сложив руки на груди, направилась прямо к портрету. Она неотрывно смотрела в серо-голубые глаза, которые, казалось, также смотрели на нее. Застыв перед портретом, девушка рассматривала каждую деталь. Он был одет строго, в сюртук табачного цвета, под высоким воротником которого был завязан самый обыкновенный галстук, единственными его украшениями были золотые карманные часы на цепочке и золотое кольцо. На заднем фоне виднелся особняк Атвудов и зеленые холмы Даунс, подтверждая его любовь и привязанность к дому и местной деревне. Все эти годы сердце Люси переполнялось дочерней любовью к нему, она закрыла глаза и попыталась представить его живым, как он касается ее щеки своей рукой, благословляя ее.

Мужчины в комнате молчали. Джош, занятый складыванием груды документов, на секунду перевел на нее взгляд, смотря подозрительно и внимательно. Тимоти, ожидавший, когда она закончит изучать портрет, смотрел на нее по-иному. Ричард Уорвик рассказал ему о вдове, переехавшей в морской коттедж, но это все происходило на деловом собрании, на котором они оба присутствовали, после того как Тимоти вернулся в Истхэмптон, и он не придал его словам никакого значения, просто решил, что она интересовалась особняком по непонятным ему причинам. Уорвик, которого Тимоти воспринимал как делового партнера, хотя они и не вращались в общих социальных кругах, не поведал Тимоти о юности и необыкновенности Люси. Она очень отличалась от тех женщин, которых знал Тимоти, как по возрасту, так и своей беззащитностью. Если бы он не пленился Донной Уорвик, которая ему очень нравилась, то не стал бы терять ни минуты, а сразу бы направил все свои чары и силы, чтобы добиться расположения вдовы, которая так неожиданно ворвалась в его жизнь.

Люси нарушила тишину:

— Как вы думаете, Тимоти, когда точно был нарисован этот портрет?

Он вышел из-за стола, подошел к ней, подняв глаза вверх, на стену, смотря на портрет.

— Я не могу назвать точную дату, не подняв документы и записи, касающиеся этого дома, но могу сказать, что это было в тысяча восемьсот восемнадцатом году, прежде чем туберкулез полностью истощил Лионела.

— Суля по дате на надгробной плите, он умер в возрасте двадцати двух лет, — быстро произнесла Люси.

— Он тогда уже совершил путешествие по странам Франции, Испании, Швейцарии, и в этом доме находится много сокровищ, которые он привез из путешествий. Именно он сажал и ухаживал за деревьями, а сейчас здесь такой красивый сад, он отремонтировал и привел дом в порядок, наняв самых лучших ремесленников и мастеров того времени. — Тимоти снова поднял голову и посмотрел на картину. — Должно быть, этот портрет был нарисован спустя год или два после его возвращения с оздоровительного курорта в Италии. Он приехал домой, для того чтобы жениться, они с женой жили в особняке совсем недолго, а затем уехали, чтобы больше никогда не вернуться.