Шрифт:
— Она замечательная.
На кухне Джоана без труда нашла продукты, чтобы приготовить вкусный обед. Том получал специальные заказы, так как немцы были частыми гостями в его доме. Но она не смогла пересилить себя и приготовила скромный обед.
— Я уверен, что ты хорошая хозяйка.
После обеда Том развел огонь в камине, потому что к вечеру стало холодать. Дрова весело потрескивали, Джоана просматривала книги и слушала радио. Так как он сотрудничал с немцами, ему разрешалось иметь в доме радио.
Утром Джоана решила прогуляться. Проходя по берегу, она увидела рыбацкуюдеревню. На пристани стоял немец кий охранник.
Том согласился, что никого не нужно приглашать в дом, пока она не устроит все по-своему. Не составило труда организовать бригаду уборщиц, которых ежедневно привозили из офисных зданий. Они отмыли пожелтевшие от табака стены, красиво задекорировали потолки и удалили все пятна со старинных полов.
На выходные Джоана поехала домой, чтобы встретиться с Рольфом. Его отпустили одним из последних, и она уже
— Я передам с тобой бутылку шампанского, чтобы ваша семья отметила возвращение Рольфа.
Она потупила взгляд.
— Боюсь, они ее не примут. Том.
Он пожал плечами, и ему в очередной раз сделалось не по себе из-за того, что его родственники отвергают его.
— Но все равно, пожелай от меня Рольфу всего наилучшего.
Для Керен возвращение Рольфа было особенно мучительно. Он совсем исхудал, хотя для учителей лагерные условия считались облегченными, жизнь там была далеко не сладкой. Увидев его после такого длительного отсутствия, она всматривалась в выражение его лица, в его глаза и улыбку, и ей казалось, что она видит Эрика.
Она с удовольствием наблюдала, как они общаются с сестрой. Она всегда считала, что все трое детей унаследовали от Эдварда доброе сердце. Джина, как всегда, была более сдержанна, хотя она вся светилась и улыбка не сходила с ее лица.
— А что теперь, Рольф? — спросила Джоана, когда первое возбуждение от долгожданной встречи улеглось, и они собрались за круглым столом.
— Мне предложили работу в Алесунде. Я начинаю сразу после рождественских каникул.
— Тогда увидимся там.
Джина разливала кофе в чашки, когда увидела Карла Мюллера, приближающегося к дому. Заметив ее, он остановился. Джина кивком головы дала знать Керен о его приходе. Керен послушно и спокойно вышла из комнаты. И она, и Джина старались по возможности скрывать от Эдварда частые визиты немца. Эдварда сильно расстраивали прогулки Керен с ним.
— Этот нацист снова пришел, да? Я не могу смириться с тем, что она ходит с ним. И что Керен нашла в его компании? Она же не влюблена в него. Даже я вижу это.
Джина быстро подошла и положила руку ему на плечо.
— Не надо ничего придумывать. Помнишь, что я всегда говорила? Мы не можем быть эгоистами. Во время твоей болезни она не отходила от тебя и сейчас продолжает беспокоиться за твою жизнь. — Джоана повернулась
— Возможно, ему стоит рассказать, как только он поправится окончательно. Естественно, Керен могла бы убедить его не предпринимать никаких действий.
— Я точно так же считала, как только узнала правду.
Керен надела пальто, вязаную шляпку и вышла на улицу.
Была середина декабря, но долина оставалась зеленой. В атом году снег не выпадал долго. Карл был в каске, которую она терпеть не могла, а шинель делала его в два раза толще. Ей было достаточно взглянуть на него, чтобы тревога охватила ее.
— Что случилось? — спросила она.
— Я получил назначение. Я уезжаю сегодня.
Она уставилась на него, изо всех сил стараясь не показать своей радости. Ее ночной кошмар закончился. Он собирался уезжать, и возможно, к своему счастью, она никогда не увидит его снова. Ей стоило огромных усилий скрыть облегчение, не пуститься в пляс, не откинуть голову и не захохотать так, чтобы смех эхом прокатился по долине. Чтобы скрыть свою реакцию, ей пришлось закрыть лицо руками. Но он истолковал этот жест по-своему.