Призывов сдаться уже не слышно. Снизу доносятся звуки если не боя, то потасовки точно. Мой визг на пару минут перекрывает всё. И, как ни странно, меня понимают…

— Лекаря! Третий этаж, от лестницы направо! — разносится по дому усиленный магией голос. Раньше кричал другой, а теперь узнаю Вернона.

Следом ещё один приказ:

— Дракона не трогать! Дракон свой!

Я издаю тихий рык и иду в коридор. Нужно встретить лекаря и прикрыть его в случае опасности. И я очень не завидую тем, кто попробует встать на моём пути. Убью. Убью всех и каждого.

— Совести у тебя нет, — пробурчал Дантос, глядя в потолок. — Конечно, я всегда это знал, но теперь…

Блондин тяжко вздохнул. Тишина, повисшая в спальне, была этакой… уличительно-воспитательной. Она изо всех сил давила на ту самую совесть, которая вроде как отсутствует, а я героически сопротивлялась.

Ну а как иначе? Он всё-таки раненый! Это первое. Второе — сейчас день, а покои Дантоса в это время суток отличаются от проходного двора только качеством отделки и мебелью. Ну как в таких условиях трансформироваться? Вот и я говорю — никак.

— Вреднючка… — продолжал герцог Кернский. — Маленькая, бессердечная вреднючка. Ну что тебе стоит, Астра? Ну хоть на пару часов перевоплотись, а?

Я громко фыркнула, встала, повернулась попой и опять легла.

— М-да… совести всё-таки нет.

Конечно, уговаривал он не всерьёз. Конечно, он дурачился! Но делал это настолько убедительно, что даже драконья сущность временами терялась.

Отвернувшись от неугомонного блондинчика, я зевнула и прикрыла глаза. И тут же почувствовала прикосновение его пальцев — Дантос принялся ласково поглаживать золотые чешуйки на…

— Толстопопик… — В голосе светлости слышалась улыбка. — Маленький вредный толстопопик…

Нет, это невыносимо!

Опять встала, спрыгнула с кровати и потопала в соседнюю комнату. Мой демарш сопровождался притворно-обиженным сапом и тихим:

— Бросаешь, да?

Я уже говорила, что это невыносимо?

Я вышла из спальни, окинула кабинет хмурым взглядом. То, что искала, обнаружилось на письменном столе. Так как прыгать по креслам желания не было, я раскинула крылья и взлетела, чтобы через миг изящно приземлиться на тот самый стол, аккурат возле стопки книг, которую накануне приволок Вернон.

Нет-нет, никакой магии! Авантюрные романы и прочая развлекаловка! Не особо заботясь о сохранности обложки, я схватила верхнюю книгу зубами и опять крылья раскинула. Приземлилась с тихим «бух!», и тут же услышала:

— Астра? Астра, что случилось? — И столько тревоги в голосе, столько беспокойства.

«Р-р-р!!!»

Пришлось забыть об изяществе и сорваться на бег. Слишком хорошо понимала — минута задержки, и этот «умирающий» непременно из постели выскочит, дабы лично узнать, всё ли со мной в порядке.

Вот… вот в такие моменты кажется, что нужно было не лекаря звать, а просто добить. Чтобы нервы не мотал!

«Лежать!» — воскликнула я, врываясь в спальню. Никакого «ву», разумеется, не прозвучало, потому что в зубах книжка была.

Дан, который успел сесть и отбросить одеяло, тут же расслабился. Встревоженное выражение лица уступило место лукавой улыбке. В тишине спальни прозвучал исполненный страдания стон, и светлость рухнула на подушки. Причём красиво так! Качественно!

Но я не повелась. Мне первых трёх «обмороков» вполне хватило, чтобы начать прислушиваться не к своим страхам, а к драконьему чутью, которое сообщало — всё с ним хорошо. Притворяется, зараза блондинистая!

Тем не менее на кровать запрыгивала осторожно…

— Одеяло поправишь? — продолжал придуриваться Дан. — А то я так слаб, так немощен…

А вот теперь в его голосе не только притворство звучало, но и мстительное веселье.

— Р-р-р! — выплюнув книгу, сообщила я.

Герцог Кернский приоткрыл один глаз и опять застонал.

Сволочь! Гад и сволочь!

— Нет, ну а что тебе не нравится? — уже нормальным голосом спросил он. — Ты же именно этого добивалась, разве нет?

И опять сдержаться не смогла! Зарычала и несколько раз подпрыгнула на месте. Злость была яркой, но бессильной. А гад лучисто улыбнулся, сам своё одеяло поправил и сказал:

— Иди ко мне.

Идти не хотелось. Вот вообще не хотелось! Но я всё-таки подошла. Попыхтела — не столько от обиды, сколько для порядка. Потом легла и, водрузив голову на здоровое плечо этого негодяя, прикрыла глазки.

— Ябеда, — ласково сообщили мне. — Маленькая бессовестная ябеда…

Я мысленно скривилась — да, ябеда. И что? Говори, что хочешь, а я точно знаю: я поступила правильно. Понадобится, ещё раз нажалуюсь. И не только лекарю — с таким переводчиком, как Жакар, я до самого императора дойду!