— Импульсное Кольцо вечно, бессмертно, — вдалбливал информацию Вадим Николаевич. — А тело человека, как энергетический каркас, предназначено лишь для его обслуживания. Что касается Сущих… они, как уже говорилось, кружат вокруг Ядра Разума по своей иерархической значимости. Информация из нашего мозга поступает на ту или иную орбиту, тому или иному Сущему…

“В целом Импульсное Кольцо должно быть похоже на Мыслеформу человека, — думал я. — А коли так, Прана и Свасти поступают в Мыслеформу, то есть на орбиту Сущим… Что дальше?” —…Таким образом, наши мысли располагаются в Сущих как бы по слоям, сферам. Низкоплановые, бытовые, заземленные мысли попадают только на нижний план Импульсного Кольца, отягощают его, известкуют, отчего Сущие деградируют. И наоборот, возвышенные мысли устремляют к правде, свету, красоте, необычно проясняют Кольцо; Сущие находят в них питание, эволюционируют во Славу Божию…

“Мыслеформа, конечно же, Мыслеформа! Разные понятия — суть одна. Истопника просвещали неизвестные иерархи Высшего Разума; мне о Мыслеформе рассказывал конкретный Учитель. Но сколько общего! Как все-таки в природе или, скорее, на путях к Истине все взаимозаменяемо, едино…”

— Тонкая энергетика человека, ее принципы образует две спирали: восходящую и нисходящую, — старался на ниве просвещения Вадим Николаевич. — Не забывать! Общий плюс человеческого организма находится на темени, минус — в районе подошв. В местах пересечения спиралей — в физическом теле это нервные узлы, ганглии — функционируют “огненные колеса”, чакрамы. Служат они для регулирования энергетических процессов тела. Ну это общеизвестно…

“Общеизвестного не надо, Вадим Николаевич, давай, что новенькое”.

— …Мощный энергетический вихрь существует также в районе “третьего глаза” Трикуги. Однако действует он далеко не у всех. Одна из его задач — раскрепостить память прошлых рождений. Далеко не каждый, однако, способен выдержать подобное испытание… А, Илюша, как думаешь, не каждый? — вновь уставился на него Вадим Николаевич. — Вот ты, например, ниже травы, тих, смиренен, а заработай у тебя вихрь Три-кути, да вдруг и выяснится: тихоня-то наш в прошлой жизни, ох, батюшки, — бандюга и душегуб! А? Каково? Покажи тебе тебя самого да с топором в руках, в крови по локоть, небось не выдержишь, закричишь…

— Все в руках Божиих, — вздохнул Илюша. Подумал и перекрестился. — Огради, Господи, Силою Пречестного и Животворящего Твоего Креста…

— Аминь! — охотно отозвался Вадим Николаевич.

P.S. Ничего утешительного Леня не сообщил. “Ноги еще можно подлечить, привести в норму, а вот сердце… на волоске”. “Может, Веру Васильевну в больницу?” — “Не стоит… Ты знаешь, какие ныне больницы…”

Да, что такое больница, я знал по собственному опыту. Но что же делать? Что предпринять? Кажется, у самого сердце не выдержит, разорвется на части. И мое сердце, и капитана Максимова.

Р.P.S. Да, упустил… Илюша, кажется, всерьез собрался в монастырь. Посетил он когда-то Оптину Пустынь под Козельском, теперь только о ней и думает. Неинтересны ему наши увлечения йогой — и все, и никакой силой не приобщить. Вообще мне по душе такие характеры. Вот так и вижу: Вадим Николаевич, лысый, большой, все чего-то ищущий и не находящий, перед тем как уйти, снова начал бичевать и разоблачать себя, стучать по лысине: такой-сякой, пытаюсь жить “от себя”, а жизнь все “к себе”, “к себе”! Сжимаю кулаки, ну думаю, отхватил! А когда сожмешь хорошенько, воздух-то из кулака и того… пшик — и вышел. Пустота внутри. Абсолютная. В тупик, что ли, я зашел, не пойму…

Вот тогда и сказал Илюша, думая о своем: “Уйду в монастырь, попрошусь в послушание к отцу Феофилу”.

7 апреля. Теперь я вроде сиделки. Участковая сестра проконсультировала: когда давать таблетки, какие… ну в остальном меня обучать не надо. Иногда не вредно и помечтать, потому и говорю, держа Веру Васильевну за руку: “Солнышко все выше, выше, весна. Скоро зазеленеет, подокнами расцветет сирень. Мы встанем и пойдем посидим под этой сиренью…”

В полузабытьи она временами называет меня Максимушкой. Господи, и сами не ведает, насколько права.

P.S. Перепутались дни и ночи. По ночам всегда напряженнее, я почти не выхожу отнес. И часто думаю, что все, что ни делается, к лучшему. Это даже хорошо, что меня прогнали с работы; ну как бы я крутился теперь, как выкраивал время? И еще одно “хорошо” нашего кошмарного времени: хорошо. что я заранее приучил себя к одноразовому питанию, хорошо, что вегетарианец. Вере Васильевне тоже требуется самая малость.

8 апреля. Вере Васильевне как будто лучше, она даже понемногу встает. Ходит по квартире, подолгу стоит у окна. Дай-то Бог, ей поправиться!

9 апреля. Итак, мне почти двадцать семь… Это начало пути или пора подводить итоги? Временами такая странная жизнь кажется мне не менее странным сном. Особенно в последнее время. Столько событий! И одно невероятнее, запредельнее другого… Задумаешься тут: что есть жизнь? Она — игра? Разлив энергии, а мы в ней всего лишь сгустки положительных или отрицательных качеств, накоплений? Кто мы: модель прошлого опыта или модель будущего моделирования? Или все проще, и все мы, как и все в природе, просто иллюзия? Иллюзия былого в Памяти Духа? И потому все вокруг сон? И мы в этом сне яростно сопротивляемся, барахтаемся за свое место под солнцем — закодированные традициями, психологированные биороботы с вечно расщепленным сознанием…