– Леотихид заговорщик? – коротко рассмеялся вельможа Эпигей. – Он же болван и растяпа!

– Вот именно! – усмехнулся Гиперох, возглавлявший коллегию эфоров в минувшем году. – Чем нам может грозить Леотихид?

– Сам по себе Леотихид, пожалуй, нам не опасен, – со значением произнес Эфхенор, – но вкупе с Клеомбротом он может натворить немало вреда для нас. Леотихид плохой военачальник, но отменный интриган. К тому же Леотихид очень богат, а на золото всегда слетаются негодяи всех мастей. Не нужно забывать об этом!

– Несомненно, Клеомброт опаснее Леотихида, – согласился с Эфхенором вельможа Стафил. – Войско может пойти за ним.

– Клеомброт имеет влияние и на герусию, – заметил Демонакт. – На заседаниях никто из старейшин не смеет возражать ему.

– Еще бы! – проворчал вельможа Архандр. – Над Клеомбротом витает слава его брата Леонида, павшего у Фермопил.

– Что же делать? – воскликнул Эпигей. – Совершить покушение на Клеомброта? Или сначала убрать Леотихида?…

– Клеомброта трогать опасно, у него же много влиятельных друзей, – запротестовал Демонакт. – Родня и друзья Клеомброта могут поднять против нас народ и войско.

– Не сидеть же сложа руки! – огрызнулся Эпигей. – Можно по-тихому прикончить Клеомброта, а виноватым объявить Леотихида. Чем не выход из затруднения, а?

– Если Клеомброт ступил на скользкую дорожку, то уж он, конечно, будет держать ухо востро, – вновь заговорил Эфхенор. – Вряд ли нам удастся убрать Клеомброта без шума. Я думаю, начинать надо не с Клеомброта, а с рыбешки помельче. Для начала нужно заткнуть рот Горго и сделать так, чтобы ее подружка Дафна исчезла навсегда.

– Но ведь мы же договорились, что Дафна станет женой моего племянника Фанодема, – живо возразил Эпигей. – Так дело не пойдет! Фанодем по уши влюблен в Дафну, она должна стать его женой!

– И впрямь, дружище, – обронил Гиперох, взглянув на Эфхенора, – к чему такие крайности. Дафна ведь не заговорщица. Зачем убивать такую красавицу? Зачем огорчать Фанодема?

– Дафна знает о заговоре, а это тоже опасно для нас, – непреклонным тоном проговорил Эфхенор. – Дафна пылает ненавистью к нам, считая нас повинными в смерти своего брата. Я уверен, Дафна не напрямую, так косвенно станет помогать заговорщикам.

– Допустим, убьем мы Дафну, это сразу же насторожит Горго, – сказал Гиперох, пожимая плечами. – Горго умна, не в пример многим мужам. Смерть Дафны неизбежно подтолкнет Горго к мести, а Клеомброт будет рад помочь ей в этом как опекун ее сына. Заварится кровавая каша, которую нам же придется расхлебывать.

– К тому же не следует забывать, что война с персами еще не окончена, – вставил Эпигей, со значением подняв кверху указательный палец правой руки. – Клеомброт нам еще понадобится как предводитель войска. Ведь доблестный Леонид мертв, а Леотихид – никчемный полководец.

Появление в трапезной рабов, которые внесли легкие переносные столы и блюда с жареным мясом, на какое-то время прервало разгоревшийся спор между Эфхенором и Гиперохом, которого поддерживал Эпигей. Аристократы возлегли на ложа возле столов, расставленных широким полукругом. Хозяин дома расположился в центре застолья вместе с Гиперохом, самым уважаемым среди гостей.

Угощаясь горячей телятиной, Эфхенор продолжал разглагольствовать о заговоре, стараясь выявить его причины. В устах Эфхенора прозвучало имя Фемистокла, который гостил в доме Леотихида и явно сдружился с ним. Не зря же при расставании Леотихид подарил Фемистоклу свою лучшую колесницу, а триста царских телохранителей сопровождали афинских послов до самых границ Лаконики.

– До сего случая ни одно посольство, побывавшее в Спарте, не добивалось такой высокой почести, – с плохо скрытым негодованием молвил Эфхенор. – Фемистокл сумел очаровать многих знатных лакедемонян своими слащавыми речами. О, этот афинянин умеет вертеть языком! Только в речах его скрыт яд! Леотихид, наслушавшись болтовни Фемистокла, отважился на тяжкое преступление. Я уверен, и Клеомброт пошел на поводу у Фемистокла, иначе он не снюхался бы с тупицей Леотихидом.

Эфхенор понимал, что эфоры не могут предъявить обвинение в заговоре Леотихиду и Клеомброту на основании доноса рабыни. По закону, всякий донос имеет значение, если он прозвучит из уст свободного гражданина. Либо имеется письменное доказательство, обличающее заговорщиков.

– Стоит нам открыто заговорить о заговоре, это мигом подтолкнет Клеомброта к действию, – вслух рассуждал Эфхенор. – Ставки в этой игре очень высоки. Клеомброт пойдет до конца, я его знаю. Он либо уничтожит нас, либо погибнет сам.

– Верно! – закивал головой Гиперох. – Вспомните, друзья, что натворил в Спарте царь Клеомен. А ведь Клеомброт его брат, в нем течет такая же буйная кровь!

Аристократы, собравшиеся на застолье у Эфхенора, решили действовать хитро и осторожно, вняв совету Эпигея, который предложил каким-нибудь образом поссорить между собой Леотихида и Клеомброта. В таком случае, полагал Эпигей, один из главных заговорщиков непременно примкнет к эфорам, которые с его помощью уничтожат второго.

Однако вскоре произошел случай, который спутал все тайные замыслы Эфхенора и его друзей.