– Тьфу, мужчины! – И, немного помолчав, добавил: – От женщин чего ждать? Знай рожают детей от кого попало. От мужчин чего ждать? Знай попадают в западню. Добавь душицы, хозяин!

Он снял горшок с огня, мы уселись, скрестив ноги, и принялись за еду.

Зорбас погрузился в глубокое раздумье. Какой-то червь точил его. Он глянул на меня, открыл было рот и снова закрыл. В свете светильника я ясно разглядел в его глазах печаль и беспокойство.

Я не сдержался и спросил:

– Ты чего-то не договариваешь, Зорбас. Говори! Скажи, и сразу полегчает!

Зорбас молчал. Затем поднял камушек и швырнул его в открытую дверь.

– Оставь камни в покое. Говори!

Зорбас вытянул морщинистую шею и, вперив в меня взгляд, взволнованно спросил:

– Ты мне веришь, хозяин?

– Верю, Зорбас, – ответил я. – Что бы ты ни сделал, ошибки не будет. Если бы ты даже сам того захотел, ошибки все равно не будет. Ты – как лев или волк: эти звери никогда не ведут себя как овцы или ослы, никогда не идут супротив собственной природы. Так и ты: ты – Зорбас с головы до пят.

Зорбас тряхнул головой:

– Но я уже сам не знаю, куда нас черт несет!

– Зато я знаю. Не бойся: шагай вперед!

– Скажи-ка это еще раз, хозяин. От этого я буду чувствовать себя уверенней! – воскликнул Зорбас.

– Вперед!

Глаза у Зорбаса блеснули.

– Ну, тогда расскажу тебе! Вот уже несколько дней я вынашиваю в мыслях грандиозный план, безумную идею. Осуществим ее?

– Ты еще спрашиваешь? Для того мы и приехали сюда: осуществлять идеи.

Вытянув шею, Зорбас смотрел на меня с радостью и страхом.

– Скажи правду, хозяин! – закричал он. – Разве мы не ради угля приехали?

– Уголь – только предлог. Чтобы людей не будоражить. Пусть люди думают, будто мы серьезные предприниматели, а то, глядишь, выжатыми лимонами забросают. Понятно, Зорбас?

Зорбас так и застыл с разинутым ртом. Он пытался понять и не решался поверить такому счастью. И вдруг смысл сказанного дошел до него, он бросился ко мне, схватил за плечо и спросил с надеждой:

– Ты танцевать умеешь? Умеешь?

– Нет.

– Нет?!

От неожиданности руки у Зорбаса опустились.

– Хорошо, – сказал он, чуть помолчав. – Тогда танцевать буду я, хозяин. Стань-ка чуть поодаль, чтобы я тебя не задел ненароком. Эх! Эх!

Зорбас прыгнул, вылетел из барака, сбросил с себя туфли, пиджак, жилет, закатил брюки до колен и пустился в пляс. Лицо его, все еще испачканное углем, было совершенно темным, а глаза сверкали белым огнем.

Зорбас пустился в пляс, хлопал в ладоши, прыгал, крутился в воздухе, падал на колени и снова легко приседал, будто был из резины. Затем он вдруг снова взмывал высоко в воздух, словно упорно пытаясь преодолеть великие законы природы и, распахнув крылья, улететь прочь. Внутри этого изъеденного, задубевшего тела душа пыталась увлечь за собой плоть и, подобно летящей звезде, устремиться вместе с ней в темноту. Душа увлекала тело ввысь, но тело падало, не в силах удержаться в воздухе, душа снова безжалостно поднимала его, еще выше, но злополучное тело снова падало вниз, выбившись из сил.

Зорбас нахмурился, лицо его стало пугающе серьезным. Он уже не кричал, но, стиснув зубы, пытался достичь невозможного.

– Довольно, Зорбас! Довольно! – воскликнул я, испугавшись, как бы старое тело, не выдержав чрезмерного напряжения, не рассыпалось в воздухе.

Я кричал, но разве Зорбас мог слышать призыв земли? Тело его уподобилось птице.

Я наблюдал за дикой, отчаянной пляской уже с испугом. В детстве, когда воображение мое работало безудержно, я рассказывал друзьям всякие небылицы и сам верил в них.

– Как умер твой дед? – спросили меня однажды одноклассники, когда я ходил еще в первый класс начальной школы.

И я тут же создал легенду. Я говорил, одновременно создавая ее, а создавая – сам же в нее верил.

– Дед мой носил резиновые туфли. Однажды, когда у него была уже седая борода, он прыгнул с крыши нашего дома, но едва коснулся земли, тут же отскочил от нее, словно мяч, взлетел выше дома, а затем стал подниматься все выше и выше, пока не исчез в облаках. Так вот умер мой дед.

После создания этой легенды, приходя в крохотную церквушку Святого Мины и видя внизу на иконостасе Воскресение Христово, я всякий раз указывал на Христа рукой и говорил одноклассникам:

– Это мой дед в резиновых туфлях!

И вот в тот вечер, столько лет спустя, видя, как Зорбас отрывается от земли, я вновь с ужасом пережил свою собственную детскую сказку, испугавшись, что Зорбас может исчезнуть в облаках.

– Довольно, Зорбас! Довольно! – закричал я.

Запыхавшись, Зорбас присел на землю. Лицо его сияло от счастья, седые волосы прилипли ко лбу, пот струился по испачканным углем щекам и подбородку.