Она смерила Виктора подозрительным взглядом, но монету взяла, похлопала по ножу, висевшему на поясе и сказала:

– Пошли. Но имей ввиду...

– Если б не имел ввиду, то помер бы давным-давно...

В боте было прохладнее, чем я думал. Большинство свободного пространства занимало наше барахло. Оказалось, что наше предыдущее средство передвижения при всей его неказистости, было гораздо более вместительным. Я отыскал один из полных бочонков и большую кружку. Налив ее до краев, протянул девчонке, которая с любопытством рассматривала наши разбросанные пожитки, и выражение ее лица красноречиво свидетельствовало о том, что она думает о таких неаккуратных людях. Она приняла кружку, как самую большую драгоценность и взглянула на меня вопросительно. Я кивнул. Однако она все равно отпила ровно половину и протянула кружку мне. Вода была теплой и противной и, кроме того, пить я не хотел. С трудом сделав два глотка, остаток я хотел просто машинально выплеснуть на пол, но на полпути мою руку перехватила другая рука - черная, грязная и с обгрызенными ногтями. Владелица этой руки была в ярости. Забрав кружку, она сказала, глядя мне прямо в глаза и чеканя каждое слово:

– Никогда. Больше. Так. При мне. Не. Делай. Понял?

Мне даже стало как-то неловко, хотя с чего бы? Это ведь моя вода была. Наша. Все это начало походить на какой-то ритуал. Не хватало только, чтобы она сейчас стала молитвы богам возносить.

Гостья допила всю воду без остатка, вытерла свои роскошные губы грязной ладонью и сказала:

– Да-а-а... Многое я на свете видела, но идиоты, за так угощающие водой, впервые попадаются.

Чтобы как-то загладить неловкость, я достал из кармана пачку сигарет.

– Куришь?

По глазам было видно, что - да, курит. Но скорее себе руку отрежет, чем попросит.

– Я угощаю.

– Спасибо, - она неловко достала сигарету и закурила.
– Городские. Я такие всего два раза в жизни курила. У нас вообще табак закончился месяца четыре назад. А торговцев все нет. Может, в бурю где попали, а может просто досюда не добираются.

Я слушал и мотал на ус. Внезапно она протянула мне руку:

– Ясмин.

– Что?

– Ясмин. Зовут меня так. Имя мое. Ясмсин.

– Питер, - я пожал руку. Она была грубой, мозолистой и сильной.
– Красивое у тебя имя.

– У тебя тоже ничего. Не слышала еще такого. А куда ж вы, непутевые, путь держите?

– Это к Виктору. Он такие вопросы решает.

– Ага. Он, значит, вопросы решает. А ты что делаешь?

– Я решаю проблемы.

– Ну-ну... проблем у вас будет много.

Она немного помолчала, ожидая, что я спрошу, но я не спросил. Я и без нее это знал. Тогда Ясмин зашла с другой стороны.

– Откуда такой достал?
– она бесцеремонно ткнула пальцем в шрам в виде буквы "Y" на моей левой щеке.

– На день рождения подарили.

Шрам я получил давным-давно, еще в пехоте. Я к нему привык, он не мешал, а красавцем я и до этого не был. Однако сообщать все это ей не стоило. Особенно про пехоту.

– А ты такой не особо разговорчивый парень, да?

– Да, в общем-то. Не особо.

– Ладно, - Ясмин затушила окурок и поплевала на обожженные пальцы.
– Пойду посмотрю, что у вас там стряслось.

Она вышла, а я пошарил в мешке и достал две пачки сигарет. Отдам ей, когда закончит ремонт.

Снаружи Виктор уже ногти грыз от нетерпения. Едва я показался из люка, он замахал руками, что твоя ветряная мельница.

– Питер, да давайте же скорее, пес вас дери!

– Что за пожар?

– Питер, ее надо взять с собой!

Я посмотрел в направлении пальца Карелла и увидел, что Ясмин, сняв панель с нашего бота, почти целиком забралась внутрь. Снаружи оставались только стройные ноги и ягодицы, туго обтянутые штанами. Достойное зрелище.

– А у Ясмин вы спросили?

– У кого?

– У Ясмин. Все-таки это ее задница. Нехорошо брать чужое без спросу.

Карелла непонимающе уставился на меня. Ладно. Я уже привык, что мои шутки он не понимает.

– Виктор, куда вы ее собираетесь брать? Вы хоть знаете, куда мы направляемся и сколько...
– Да. Я понял. Вы все-таки хотите вернуться. Я думал - хотя бы два дня продержитесь, прежде чем у вас в мозгах посветлеет.

– Я умею признавать ошибки. Вы же видите, - она разбирается в этих машинах гораздо лучше нас.

– Ну, это как раз и не фокус. Тут трехлетний ребенок в них лучше нас разбирается. Главное, что она разбирается в оружии.

– Да, и в оружии тоже. И там же есть еще куча других вещей, о назначении которых я даже догадаться не могу. Как думаете, она согласится?

– Вы как будто руку и сердце ей собрались предлагать. Почем мне знать? Думаю, согласится. Она спрашивала, куда мы направляемся, и вообще мне кажется, что она из тех людей, которые, не покладая рук, ищут себе неприятности на ту часть тела, которая отсюда очень хорошо видна. Она навроде вас. Только она круче.

Виктор проглотил это, не поморщившись.