— Настя! Павел Иванович Луговой действительно повздорил со мной. Но поскользнулся и упал. Вот и все. Во что будем играть, моя красавица?

— Пап, давай в «Монополию». Только не притворяйся, ладно? Я и так могу у тебя выиграть.

— Давай, Настюшка, — сказал Романов, раскладывая игру на паласе. — Думаешь, Тошка уложится в полчаса?

— Я точно знаю, что нет, — авторитетно заявила девочка. — Ему сколько ни скажи, все мало. Опять какие-то группы будет переписывать, а потом тебе счет пришлют.

— Я прослежу за этим. Полчаса — и не больше. А если счет придет, пусть Тошка потом на себя пеняет. Ты какую фишку выбираешь, синюю или красную?

— Белую! И учти, пап, мухлевать у тебя не получится. Играем честно.

— Согласен. Давай бросай кубик…

— Пап, а почему ты не пригласишь в гости Надежду Васильевну? Она красивая, и Антошке ставила бы оценки нормальные.

— Настюша, мы играем или нет?

— Играем, пап, — со вздохом сказала девочка.

Барсуков бесстрастно смотрел на обнаженную девушку и… ничего не чувствовал. Вернее… чувствовал раздражение от того, что цепкие пальцы терзали его плоть.

— Борик, ты совсем мягкий стал, прямо-таки плюшевый, как мой любимый медвежонок, но я стараюсь… — томно пробормотала она.

— Не надо, Снежана, хватит одного раза. Видишь, я больше не хочу.

— Ну почему, Бо-о-рик?

— Потому! — жестко сказал Барсуков, отводя руку женщины в сторону.

Сто нормальных мужчин из ста осудили бы его действие, если бы видели красивую шатенку с короткими волосами такой, какой видел ее Барсуков. Но он был непреклонен. Встал с кровати, неторопливо принялся одеваться.

— Борик, ты мчишься к своей сучке? — спросила Снежана, прикрываясь одеялом.

— Не называй ее сучкой, дорогая, она моя жена, понятно? Последний раз предупреждаю.

— Ну какой ты, Борик… — капризно сказала она, дернув тонким носиком.

Борис Барсуков был хозяином двух казино в Западном округе столицы. Богатый, влиятельный человек, мог себе позволить, помимо жены, и других женщин. Знаком был со многими сильными мира сего, но в политику не лез, только помогал финансовыми влияниями тем, кто и без его помощи выигрывал выборы. Старания бизнесмена замечали и… не трогали его.

Одевшись, он поправил перед зеркалом галстук, взял свой портфель, достал из него пачку американских стодолларовых купюр. Подошел к кровати, положил по одной купюре на каждую грудь девушки, сдернул одеяло, прикрыл купюрой влажный лобок.

Немного подумав, рассыпал еще пять купюр на животе.

— Купи себе чего-нибудь, Снежана, — негромко сказал Барсуков. — Тут на многое хватит. А я пошел, пока. Понадобишься — скажу.

Девушка закрыла за ним дверь, сосчитала купюры — получилось восемьсот долларов.

— Жлоб! — громко сказала она. — Сам же трындел, что только «Витязь удачи» принес двадцать тысяч баксов неучтенной прибыли! Не говоря уже о других, не вспоминая о легальной прибыли от ресторанов в казино! Мог бы добавить пару бумажек для ровного счету! Идиот!

Но Барсуков не слышал ее возмущенный голос, он в это время садился на переднее сиденье своего «мерседеса».

— Домой, Саша, — приказал водителю.

Тот послушно кивнул и включил двигатель мощной машины.

Домой так домой, тем более что ехать было всего ничего.

Крылатское, оно и есть Крылатское, у хозяина тут и казино, и телки, и квартира. Через десять минут он остановил машину у подъезда нового дома на Рублевском шоссе, проверил подъезд, нет ли там злоумышленников, распахнул дверцу машины:

— Все чисто, Борис Евгеньевич.

Барсуков и ему сунул стодолларовую купюру.

— Купи жене цветы, детям мороженое, только не перепутай, Саша, — с усмешкой сказал он и, не обращая внимания на благодарственные слова водителя, зашагал в подъезд.

Все правильно сделал, Саша не зря ждал его, награжден за ожидание и будет молчать при любом раскладе. В большую политику он не лез, но политику в отношении с подчиненными понимал правильно.

Открыв дверь своей квартиры на третьем этаже (сам выбирал, высоких этажей не любил, ибо с детства боялся высоты), Барсуков неторопливо разделся, снял лакированные ботинки и пошел в спальню. Общих детей у них с Валентиной, третьей его женой, не было, сын от первого брака учился в лондонском колледже, а дочка Валентины жила в частном пансионе.