Семейная тайна лишь добавляла шарма и без того загадочному молодому человеку и порождала всевозможные слухи. Никто толком не знал, как же все-таки относиться к молодому Сен-Олмсу. С одной стороны, матери оберегали от него своих дочерей, не подпуская его к ним, потому что знакомство с Деймоном Сен-Олмсом могло погубить репутацию девушки. С другой стороны, после смерти брата он остался единственным наследником барона. А это делало его романтической фигурой и, конечно, завидным женихом. Месяц назад Маргарита увидела, как какая-то девушка упала в обморок – или притворилась, – когда он снизошел до посещения Музыкального бала. Выглядело это ужасно.

Маргарита попыталась убедить глупую девчонку, что Сен-Олмс приехал лишь потому, что его заставила бабушка, а его отца не было в городе. Ведь всем было хорошо известно, что он общается только с оперными певичками и актрисами, а не с порядочными девушками, с которыми он мог бы познакомиться на Музыкальном балу. Но девушку никак не удавалось вывести из ее возбужденного состояния, и она в конце концов упала на кушетку в весьма живописной и грациозной позе.

Маргарите удалось первой раздобыть флакон с нюхательной солью, который она и сунула под нос девице. Пока она приводила ее в чувство, заметила, что Деймон смотрит на нее, очевидно, находя забавной. Незачем говорить, что его внимание – пусть и мимолетное – ей не понравилось. Маргарита повернулась к леди Данбери, которая все еще выискивала глазами своего внука среди гостей.

– Думаю, он еще не приехал, – сказала Маргарита и тихо добавила: – Ведь еще никто не упал в обморок.

– Что ты сказала?

– Что он еще не приехал.

– Это я слышала. А что еще?

– Больше ничего.

– Лгунишка.

Маргарита посмотрела на Пенелопу.

– Тебе не кажется, что графиня обращается со мной ужасно?

– Кто-то же должен, – пожала плечами Пенелопа.

Лицо леди Данбери расплылось в улыбке, и она спросила, обращаясь к Пенелопе:

– На виолончели играет та же девушка, что и в прошлом году?

Пенелопа кивнула.

– О чем это вы говорите? – поинтересовалась Маргарита.

– Стыдись, ты никогда не слушаешь, – ответила Пенелопа.

– Ну… – сказала Маргарита, которая терпеть не могла, когда пропускала какую-либо шутку. Девушка повернулась к сцене и начала разглядывать виолончелистку. Не заметив ничего особенного, она снова обернулась к своим спутницам и хотела было что-то сказать, но те уже были погружены в беседу, и посторонние им не требовались.

– Хм. – Она откинулась на спинку стула и повторила: – Хм-м.

– Вы проделываете это так же мастерски, как моя бабушка, – раздался мужской голос у нее за спиной.

Маргарита подняла глаза. Вот он – Деймон Сен-Олмс, и появился в самый неподходящий момент.

К тому же единственный свободный стул остался возле нее.

– Ты заметил? – Леди Данбери ударила тростью по полу. – Она заняла твое место. Теперь она моя гордость и моя радость.

– Скажите, мисс Фитцджеральд, – насмешливо поинтересовался мистер Сен-Олмс, – моя бабушка переделывает вас по своему образу и подобию?

Маргарита растерялась, это ее разозлило.

– Пересядь на свободный стул, Маргарита. Я хочу, чтобы Деймон сидел рядом со мной. – Маргарита собралась что-то ответить, но тут вмешалась леди Данбери. – Кому-то надо следить, чтобы он вел себя прилично.

Маргарита шумно выдохнула и послушно переместилась на свободный стул.

– Садись сюда, мой мальчик. Садись и наслаждайся.

Деймон окинул бабушку долгим взглядом и наконец сказал:

– Ты у меня в долгу за это, бабушка.

– Ха! Если бы не я, тебя бы вообще на свете не было.

– На это трудно возразить, – пробормотала Маргарита.

Мистер Сен-Олмс обернулся к ней, по-видимому, лишь для того, чтобы отвернуться от бабушки. Маргарита вежливо ему улыбнулась. Он всегда напоминал ей льва – грозного и хищного, полного беспокойной энергии. Его волосы были неопределенного цвета – не то светло-каштановые, не то темно-русые. Всегда немного растрепанные и не по моде длинные, стянутые в хвост на затылке. Он был высок ростом, с сильным телосложением атлета и немного неправильными чертами лица, делавшими его красивым, а не хорошеньким. А глаза у него были голубые! По-настоящему голубые, вызывающие беспокойство. Почему беспокойство? Маргарита слегка тряхнула головой. Что за дурацкая мысль? У нее тоже голубые глаза, но они уж точно ни у кого не вызывают беспокойства.

– Что же привело вас сюда, мисс Фитцджеральд? Я и не знал, что вы такая любительница музыки.

– Если бы она любила музыку, – вмешалась леди Данбери, – то давно сбежала бы во Францию.

– Как же она не любит, когда не участвует в разговоре, – буркнул он, не оборачиваясь. – О!

– Что, палка? – вежливо осведомилась Маргарита и стала с интересом наблюдать за тем, как Деймон, не поворачивая головы, схватил трость и ловко выдернул ее из рук бабушки.