Полномочия они имели поистине устрашающие: по первому слову из состава авиационной группировки Забайкальского фронта на поддержку и обеспечение действий авангарда направлялись весьма внушительные силы. Бомбардировочной, штурмовой или истребительной авиации, по потребности. На них был завязан даже 5-й Отдельный полк дальнебомбардировочной авиации.

А вот для того, чтобы выполнять аналогичные задачи в масштабах всей ударной группы 6-й танковой и 39-й общевойсковой вообще создали целое оперативное управление под командованием генерал-майора. На этой новой войне многое было новым, и авиация, помимо выполнения всех своих прежних функций, должна была в значительной мере заменить артиллерию, и здесь, соответственно, содержалась немалая доля риска. Удастся задуманное заранее, получится по ходу дела внести необходимые поправки, учесть полученный в ходе боев опыт, - и компания выйдет сокрушительной по последствиям, но при этом скоротечной, без новых массовых потерь. На здешних пространствах сплошного, прочного фронта обороны не могла создать никакая Квантунская армия. Да вообще никто: по этому ТВД весь вермахт оказался бы размазанным тонким слоем, либо, как положено, принял маневренную войну. В монгольском стиле. Похоже, - единственно-возможном в здешних местах.

Поэтому на неизбежно немногочисленные "узости", которые уж никак невозможно либо уж слишком накладно обходить, по всем прикидкам должно было хватить авиационного "кулака" из сотен стянутых к одному пункту машин. А могло не хватить, последствия чего были бы самыми печальными. Поэтому, при всем уважении к товарищу Галунову, генерал армии Худяков взял лично на себя непрерывное совершенствование механизма взаимодействия сухопутных сил - с подчиненной ему разящей мощью 12-й Воздушной.

Глянув издали на ребят, что высадились этой ночью на поле нацело сметенного аэродрома, он сразу же понял, что план "А" отпадает. Высокорослые, худощавые парни с ловкими движениями, каждый - при "КАМ - 42", пистолете и финке, они перемещались по захваченной базе деловитой, целеустремленной рысцой, и на лопухов не походили категорически. Далеко не факт, что "пустая рука" поможет ему одолеть даже одного из них: куда вероятнее, что нападение кончилось бы ударом приклада между глаз или пулей в печенку, - но главное было даже не это. По одному-то эти здоровенные ловкие парни как раз и не ходили. По двое минимум. Вообще у Такэды складывалось странное ощущение, что за истекший год русские вообще изменились. Стали другим народом. Вот теперь он стоит и смотрит, как бывалая десантура, а скорее - вообще какой-нибудь спецназ, на полном серьезе, выполняет все меры предосторожности...

Поэтому сейчас на нем вонючие, вшивые тряпки, которые он с отвращением содрал с безвременно усопшего китайца из числа аэродромной обслуги, имевшего несчастье этой ночью оказаться у него на пути, и с еще большим омерзением напялить их на себя. Зато, проделав это, он моментально принял Облик, как лицедей театра Кобуки напяливает маску какого-нибудь Горного Демона. Чуть-чуть, - никакого излишества, тонкость!
– сажи на физиономию, толика мазута на волосы, обязательно взлохматить, чтоб выглядели сальными патлами, - и его не узнала бы даже родная мать. Даже Кабаяси... не с первого взгляда. Поза и улыбка, на этом этапе УЖЕ дающие практически полную гарантию от случайной пули. А еще без слов говорящие о том, что соискатель хочет и, главное, может быть полезен. Нужно только чуть-чуть подождать.

– Э-э-э, моя китайса, не япон, тьфу япон, - он устрашающе сморщившись, плюнул в сторону, - моя из Харбин. Переводчика, - о!
– самый лучший!

– И по-японски лопочешь?

– Японски мала-мала шибко хорошо, корейский мала-мала. Моя тут все знай. Кто офицера знай, кампетей... Всех знай!

– А ну пошли!

Главное, в чем он убедился, находясь в своем новом статусе, что два так и не пошедших в широкую серию "рейдена", что использовались здесь в качестве не то разведчиков, не то посыльных самолетов, не пострадали и находятся во вполне надежном месте. Остальное, при его квалификации, было, в общем делом техники. Расстраивал тот факт, что генерал Хата все-таки смотался накануне, причем как бы ни прямо в Токио. Как чувствовал, проклятый.

... А ведь это значит, что, в случае предельного везения, он закончит свою жизнь китайцем. Скажем, - из числа пилотов, угодивших в японский плен в 38-м.

– Товарищ Васильев, докладывает Второй.

– Слушаю, Второй.

– Фугдинский оборонительный обвод прорван. Город Фугдин практически полностью захвачен, основная часть гарнизона сложила оружие, продолжающие сопротивление японские части блокированы на южной окраине. Части 15-й армии при поддержке Амурской флотилии развернули стремительное наступление вглубь Маньчжурской территории.

– Да-а... Прямо скажу, Второй - не ожидал. Думал, провозитесь дня три-четыре. Там же у вас переправляться негде, топь! Как выкрутились-то, расскажи, не томи душеньку...

– А чего выдумывать? Немцы. Это, доложу вам, что-то, товарищ Васильев. За неделю превратили двадцать квадратных километров топей - в плацдарм. По ночам. Так, что со стороны и не заметишь. Я с этим их главным пообщался, - да и замкнул все инженерные службы на нем. Сейчас сижу и в толк не могу взять: и как это мы их одолели?

– Ну, это просто. Командовал у них все-таки не Альберт Шпеер, а Адольф Гитлер.

– Это - да. Только, думаю, если б командовал Шпеер, они, может, и вовсе не полезли бы... А так, понятное дело, с этой стороны наступления никто не ждал. Думали, что мы на тридцать верст ниже будем переправляться.

– Пон-нятно... Кстати, - немец тут, у меня. Жалуются на него, а расстрелять я не дал.

– Я думаю, это правильное решение, товарищ Васильев. Тут нужно все хорошенько выяснить. Чтоб расстрелять не кого попало, а того, кого нужно.