Шрифт:
Лариса, которая находилась в это время в объятиях своего нового знакомого, была уверена, что это зрелище не оставило бы его равнодушным.
Глава девятая
Они расставались неохотно. Ларисе предстояло совершить невероятный психологический кульбит: из огня неожиданно возникшего в ее жизни приключения, окрашенного в романтические тона, в полымя унизительных для нее разборок с мужем. Виктору же просто не верилось в то, что эта женщина, произведшая на него такое сильное впечатление, уже успела побывать в его объятиях, и он желал продолжить наступление.
– Дай мне свой телефон, я тебе позвоню сегодня, – мягко попросила она.
– Ты знаешь, я еще не решил, где остановлюсь. Или в гостинице, или у знакомых в Подмосковье. Давай лучше я подъеду сюда в три часа.
– Хорошо, – сказала Лариса. – Я буду тебя ждать.
И она, одарив Виктора улыбкой, открыла дверцу машины, вышла и направилась к подъезду. Он наблюдал за ней, не отрывая глаз, пока она не скрылась в глубине подъезда.
Евгений открыл ей дверь не сразу. Сначала из-за железной двери раздался вопрос: «Кто?»
– Жена, – ответила Лариса.
Когда дверь открылась, она хмуро посмотрела на него и ехидно заметила:
– Хотя скорее всего ты сможешь меня называть так очень недолгое время.
– Это еще почему? – спросил Котов, собираясь по заведенной уже привычке обидеться и разозлиться.
– Потому что я подаю на развод.
– С какой стати?
Лариса в ярости сжала зубы и влепила мужу увесистую пощечину. Не дожидаясь, пока он придет в себя, она бросилась в комнату и включила видик.
На экране возник Евгений с оттопыренным голым задом, совершающий весьма красноречивые движения.
– А вот с какой! – заорала Лариса. – Иди полюбуйся на себя самого!
Евгений вошел в комнату, потирая щеку, и тупо уставился в телевизор.
– Или для тебя это не аргумент? – продолжила атаку Лариса.
– Лара, я сам не рад этому, – после долгой паузы, хрипло выдавил из себя Евгений, пряча глаза от жены. – Меня, то есть нас… – он вяло кивнул на экран, – нас с Людмилой шантажируют всем этим…
– Кто шантажирует? Он?
Лариса порывисто залезла в сумочку и вытащила фотоаппарат. Потом, сообразив, что в руках у нее не фотография, а всего лишь аппарат, застыла на месте.
– Вот здесь я запечатлела человека, который за тобой… извиняюсь, за вами, – поправилась она, – следил во время вашей встречи. Можешь пойти проявить пленку и опознать этого человека.
– Ты что, была в кафе? – удивился Евгений.
– Да, была. И если бы тебе хоть чуточку наблюдательности, ты меня бы заметил.
Евгений почесал рукой затылок и вдруг пораженный, уставился на жену.
– Это что, ты была? Ты целовалась с каким-то мужиком?
– С кем я целуюсь, теперь не твое дело, Котов! – отрезала она. – А пленочку прояви, может быть, полезной окажется… Так, – Лариса пощелкала пальцами, окидывая комнату таким взором, как будто она собирается в дальнюю дорогу и старается ничего не забыть впопыхах. – Извини, Женечка, дорогой, я лишила тебя твоего любимого «Гордонса», весь его выпила. Слишком тяжелая оказалась картина, в которой ты снялся… Очень впечатлила меня. Извини…
Лариса вздохнула и, насладившись видом Евгения, который опустил перед ней голову, словно нашкодивший детсадовец перед воспитательницей, продолжила:
– В общем, я еду в гостиницу. Завтра, наверное, возвращусь домой. Если переменишь адрес, сообщи мне, пожалуйста. Я должна знать, куда мне направлять документы о разводе.
И Лариса сделала шаг по направлению к двери. Однако Евгений решительно загородил ей путь, закрыв собой дверной проем в прихожую.
– Пусти меня, – тихо сказала Лариса.
– Не пущу! – так же тихо, но с явной угрозой в голосе ответствовал Евгений.
– Пусти, Котов, а то будет хуже!
– Хуже, чем сейчас, уже не будет!
– Выпей что-нибудь успокаивающего, – посоветовала Лариса. – И подумай, кстати, кто мог установить камеру в том помещении, где вы…
Она подняла глаза к потолку и стала щелкать пальцами, подыскивая подходящее слово.
– …где ты изменил мне, кобель хренов! – неожиданно вырвалось у нее.
Она хотела сказать еще грубее, но в последний момент опомнилась. Она чувствовала, что негативные эмоции снова захлестывают ее и она на полных парах катится к истерике. Она вдруг вспомнила свою подругу Нику и то, как она вела себя во время их последней встречи. Нет, нельзя так себя распускать…