— Ты собралась замуровать себя в квартире?

— Нет. Я их в упор не буду видеть.

Мы задремали на полчаса, но потом пришлось вставать. Зорька скулила под дверью, жалуясь на негуманное обращение с лучшим другом человека.

Я не стала дожидаться Алексея, вытребовала ключи и спустилась к себе. Стерва не была настолько выдержанна и наделала в углу прихожей. Пять минут — и пол стал чистым.

Алексей зашел через полчаса. Зорька привычно потрусила на кухню.

— Анастасия, какие планы на сегодня?

Он смотрел на меня с улыбкой. Мне показалось — со снисходительной.

— Не знаю. Наверное, буду отдыхать. Еще я нечаянно людей обманула. Григорий с ними договаривался квартиры в Крылатском смотреть, а меня дома не было. Сейчас надо звонить извиняться. Хотя в последний раз он вроде бы решил притормозить с обменом.

— А кто такой Григорий?

— Любовник моей тети.

— А, видел. Выше Кати на голову.

— Ты был знаком с Катей?

— Шапочно, как сосед. Она не в моем вкусе, я люблю таких, как ты.

— Спасибо. Лешенька, у меня совершенно нету сил. Сходи, пожалуйста, в магазин, купи все, что сможешь.

Я протянула Алексею сто долларов. Мне показалось, что он слишком пристально их рассматривает, но, заметив мой взгляд, убрал купюру в карман.

— Ты не бойся, не фальшивая, я позавчера уже одну потратила.

— Я и не боюсь. Просто давно таких новеньких в руках не держал. Дверь не закрывай, я быстро приду. Только знаешь, Крылатское — это так далеко отсюда, неудобно ехать. Хотя тебе выбирать.

Дверь закрылась, а я стояла в состоянии бедной жены Лота, чувствуя себя не соленой, а просто окаменевшей.

Зорька не отреагировала на уход хозяина, ей моя кухня нравилась больше, чем родная. Холодильник такой же, вокруг пахнет вкуснее.

Стоять соляным столбом в коридоре не имело смысла. Я легла на кровать и включила телевизор. Ноги не до конца сдвигались, живот болел, зацелованная грудь горела. Еще пара таких занятий сексом, и я не только похудею, я и помереть могу.

Кровать включилась на легкий массаж, Стерва улеглась под бок, не хватало Алексея.

Он погремел входной дверью, прошел на кухню с покупками, чем вызвал оживление у Зорьки и Стервы, сорвавшейся с кровати. Кинув им что-то, похлопав холодильником и позвенев посудой, он улегся рядом со мной, поставив между нами торт-мороженое, бокалы и бутылку шампанского.

Мне показалось — античный бог сошел ко мне. «Вот оно, счастье! Стой!»

До вечера мы валялись в кровати, поедая то мороженое, то нежную ветчину.

Меня тянуло к Алексею, я целовала его лицо, глаза с темными ресницами, сильные плечи, руки совершенной формы. Мне было так хорошо. Я боялась этого непривычного ощущения. Он не разрешал мне дотрагиваться до себя, грозился устроить вторую серию сексуального триллера. Не знаю, может, и действительно смог бы, результат моих прикосновений был виден и ощутим, но я жаловалась на усталость.

Вечером позвонили родители, Мила, Григорий, двое знакомых Кати, еще не знающих о ее смерти, и Леонид. Ему я порекомендовала забыть номер телефона навсегда.

Вечером Алексей выгулял собак, лег рядом со мной и заснул, не раздеваясь. Я сама стащила с него одежду, а он сделал вид, что не проснулся.

Утром Леша сделал за меня променад с обеими собаками и уехал на работу узнавать насчет денег. Я же позвонила маме и наврала, что продаю одну картину из спальни и на эти деньги хочу сделать операцию на колене. Мама послала работу подальше и сидела на телефоне в своем отделе, названивая всем знакомым ортопедам и хирургам.

День я посвятила разбору счетов Кати. Надо было выяснить, сколько она платила за коммунальные услуги, за телефон, за электроэнергию. В ее бумагах я нашла несколько странных бланков. Это были копия регистрации фирмы «Альтаир» на имя Кати и Устав предприятия. Она являлась директором фирмы, занимающейся производством предметов художественного промысла, полиграфической продукции и еще многим в том же направлении. Интересно, почему она нам с отцом об этом не говорила и где же эта фирма находится?.. Ага. На бланке предприятия мелкими буквами был напечатан адрес Катиной, теперь папиной, дачи. Да, тетка процесс контроля над вливанием денег в собственный карман не выпускала ни на минуту.

В той же пачке лежало несколько квартальных отчетов за прошлый год и месячных за этот. Обороты росли. Ни фига себе, сколько можно заработать на художественных промыслах. Судя по цифре в отчетах, Григорий, который был совладельцем «Альтаира», мог не жаловаться на жизнь еще года три как минимум. Чего же он тогда так из-за квартиры переживал?

Я вертела в руках непривычные бумаги. Позвонила папе, но он был на объекте, и связаться с ним было невозможно.

В этот момент позвонила мама, и я хотела ее спросить, не знает ли она о деятельности Кати в какой-либо фирме, но она, не слушая, перебила меня: