Я сказал Брайану: «Давай поднажмем. Если продолжим бежать в ритме восемь минут на милю и иногда по 7:30, ты точно победишь».

Мы пересекли шоссе 49, это на 93-й миле, и я попросил капитана команды Брайана и его невесту Андреа, чтобы меня кто-нибудь сменил. Я настолько увлекся слежкой за питьем и едой Брайана, что сам ничего не ел и не пил. Меня мутило, я чувствовал слабость, обезвоженность. Это была «стена». Я подумал, что из-за меня он замедлит бег. Андреа попросила продержаться еще три мили до моста «Без рук», от него до финиша останется всего три мили. К тому моменту победа Брайана была бы безусловной и я мог остановиться.

Я собрался с силами и пробежал еще три мили, вдыхая пыль и жар. Брайан сказал, как ему больно спускаться под гору, и я ответил, что это временно и чтобы он не обращал на это внимания. В остальном мы особо не разговаривали. Это уже было не нужно. За три мили до финиша я погнал его настолько быстро, насколько возможно. К нам присоединился другой пейсер, Джейсон Дейвис. Я сказал Брайану, что теперь он в хорошей компании, а я встречу его на Роби-Пойнт за милю до финиша. И добавил, что доведу его до победы в Western States.

Брайан и Джейсон продолжали карабкаться в пыли еще две мили, а я на попутке доехал до дороги в Оберн. Брайану было неудобно снова бежать по асфальту. Вокруг были дома, машины; люди, собравшиеся на пикники, приветствовали бегунов. Физически Брайан был в порядке. По мне, забег, можно сказать, уже завершился. Всего-то надо было дотрусить по улицам до финиша. Все, что требовалось от Брайана на тот момент, – просто добраться до него. Но я серьезно начал беспокоиться за его состояние, когда он спросил: «Ну как, намного они отстали?» – и обернулся. На лице у него был испуг. Я засмеялся и сказал, чтобы он расслабился и не волновался. Дорога шла в горку, и он шпарил изо всех сил – гнал в темпе восемь минут на милю. Я сказал, что не надо так быстро бежать, надо завершить забег полным сил, это было бы круто.

А он опять спросил:

– Ну как, они отстали? Намного?

У меня тоже бывали галлюцинации во время забегов, но я обычно старался не воспринимать их всерьез, и мне хотелось, чтобы Брайан поступал так же.

Вместе с нами бежали Луис Эскобар, мой друг-фотограф, и Джейсон Дейвис. Мы плавно спускались с последней горки, уже слышали шум толпы, видели огни на финишной прямой. А Брайан орал: «Где? Куда бежать?»

Финиш забега располагается в Оберне на стадионе средней школы Плейсервилля, и мы кричали в ответ: «Да вон же! Ты уже почти добрался! Давай, все получится!»

В десять вечера мы выбежали из-за угла, вбежали в ворота и выскочили на стадион. Люди вокруг кричали, но даже они не могли перекричать нас с Луисом и Джейсоном: «Брайан молодец! Ты победитель Western States!»

После семи шагов по дорожке вокруг стадиона в воздухе повисла тишина. За триста метров до финиша Брайан упал.

– Брайан, что с тобой? – подбежал я к нему. Он сел и сказал:

– Я не могу подняться.

Да, я заметил, как он вилял на бегу и был слаб на последнем спуске с холма, но ведь и со мной такое бывало. Все-таки сверхмарафон – это не шутка.

– Брайан, вставай, ты должен встать!

Мы с Джейсоном помогли ему подняться, но он и шагу не мог ступить.

– Тебе надо продолжать двигаться, – я опять превратился в Дасти, но это, кажется, не сработало.

Может, надо было его там бросить, не знаю. Он не мог стоять, что-то пытался говорить, но выходила бессмыслица.

И вот тогда, я теперь это понимаю, мы с Джейсоном допустили грубейшую ошибку – подхватили Брайана под руки и повели его к финишу. Не через поле к медицинской палатке. Мы повели его по беговой дорожке. Инстинктивно. Мы просто действовали, чтобы поддержать друга, нуждающегося в помощи. Но я-то – я же был пейсером. И бегуном. Я хотел, чтобы Брайану досталась эта победа. И решил таким образом помочь ему добраться до финиша.

Мы довели его до финиша, а там его уже приняли медики. Один из врачей спросил Брайана, знает ли он, кто победил в забеге. Он ответил:

– Скотт Джурек.

– Нет, – улыбнулся врач, – ты выиграл. Ты победил в этом забеге.

Через пятнадцать минут мы посадили Брайана в скорую. Когда я помогал ему забраться в машину, он посмотрел на меня и сказал:

– Скотт, я выиграл. Я победил в Western States.

Я остался на финише приветствовать остальных бегунов, как я это обычно делал. Они были рады меня видеть. Но вместе с тем до меня начали доходить разговоры болельщиков и судей забега. Говорили, что Брайана могут дисквалифицировать. Из-за меня, из-за того, что я помогал ему на беговой дорожке. А потом судья забега действительно подошел ко мне и сказал, что победа Брайану не досталась, он дисквалифицирован.

Я протестовал, говорил, что это делать не обязательно, что дисквалификация – клеймо на карьере бегуна. И что если им нужно кого-то наказать, то пусть наказывают меня. Пусть не выдают Брайану награду или скажут, что он не завершил забег, и поставят ему статус DNF – Did Not Finish (не окончил забег).

Но нет, они утверждали, что Брайан должен быть именно дисквалифицирован. Я был уверен, что судьи таким образом просто пытаются протолкнуть идею, насколько серьезный этот забег, и действуют из эгоистических соображений.