К счастью, инстинкт самосохранения мгновенно оторвал палец от кнопки, и Кельвин испуганно глянул на робота.

— Нельзя входить в контакт, не получив у меня подробные инструкции. Теперь вам грозит опасность. Да… Тарн. Берегитесь Тарна.

— Я не хочу участвовать в этом шоу, — бросил Кельвин. — Возьмите эту штуковину.

— Тогда ничто не защитит вас от Тарна. Оставьте устройство у себя. Оно обеспечит вам счастье, богатство и славу с куда большей вероятностью, чем гороскоп. Нажимая на кнопку, вы как бы устанавливаете прямую связь с мозгом человека, живущего в отдаленном будущем. Представьте себе: неандерталец получил доступ к вашему мозгу. Да в своем времени он бы стал богом!

Кельвину становилось все труднее не соглашаться с роботом.

— А как неандерталец поймет, что происходит в моем мозгу? — спросил он. — Он не сумеет разобраться в полученной информации.

— А у вас никогда не возникало неожиданных и, в общем-то, нелогичных идей? Будто вас заставляли о чем-то думать, суммировать какие-то числа, решать некие проблемы? Короче говоря, человек из будущего, на мозг которого настроена эта коробочка, не знает о контакте. Вы должны лишь сосредоточиться на проблеме и нажать кнопку. И он, того не подозревая, поможет вам справиться с любыми трудностями.

— Может быть, может быть… Только мне эта штуковина не нужна.

— Самое главное — сосредоточиться, прежде чем нажать кнопку. Иначе Тарн выйдет на ваш след.

— Тарн? Что… кто это такой?

— Я говорю про андроида — искусственного человека…

Однако пора вспомнить и о моих проблемах. Мне нужно небольшое количество золота.

— Очень вам сочувствую, но у меня его нет.

— Ваши часы. Мне нужна лишь позолота, — из глаза робота вырвался красноватый луч, и корпус часов стал серым.

— Эй! — возмутился Кельвин.

— Если вы воспользуетесь устройством для мысленной связи, вам обеспечены богатство и слава. Один момент.

Робот скрылся за ковром, отгораживавшим часть шатра.

Наступила тишина.

Кельвин перевел взгляд с часов на плоский металлический предмет, лежащий у него на ладони. Размером примерно два на два дюйма, он напоминал женскую пудреницу. Кельвин положил коробочку в карман, подошел к ковру, отогнул. Робота не было. Кельвин выглянул наружу: вокруг шумел парк развлечений.

Счастье… богатство… слава… мысленный контакт… Бред какой-то. А если ему это привиделось? Только с чего? Он же уехал из Чикаго, чтобы вылечиться от синусита. Попросту говоря, от соплей. А не потому, что ему слышались голоса или мерещились роботы. Нет, должно найтись логичное, естественное объяснение. Должно…

«Счастье… богатство… слава… — продолжало крутиться в голове. — Тарн!»

— Я схожу с ума, — прошептал Кельвин.

А в голове чей-то голос настойчиво твердил: «Тарн, Тарн, Тарн…»

Чтобы избавиться от наваждения, Кельвин стал повторять:

«Я — Джеймс Ноэль Кельвин, репортер, холост, сегодня приехал в Лос-Анджелес, мне нужно найти отель на ночь. Местный климат способствует излечению синусита…»

И потом, вот оно, доказательство, что он в своем уме. Кельвин нащупал плоскую коробочку, лежащую в кармане.

Сняв номер в недорогом отеле, задумался, как наилучшим образом использовать связь с будущим. И пришел к выводу, что пока разумнее всего не изменять привычного образа жизни.

Тарн появился следующим вечером и напугал Кельвина до полусмерти. Стоя перед зеркалом в ванной, Кельвин как раз размышлял, бриться ему перед обедом или нет. В этот момент он увидел в зеркале высокую белую фигуру с гигантским тюрбаном на голове и длинными, закрученными кверху усами. Кельвин подскочил к шкафу, выхватил коробочку из кармана пиджака и положил палец на кнопку.

Тарн, в блестящих башмаках и белой набедренной повязке, вышел из ванной.

— О, — простонал Кельвин, — на кой черт нужна связь с будущим, если этот урод будет появляться каждый день. Я просто сойду с ума.

И, что хуже всего, у него возникло ощущение, что он давно знает это страшилище.

Тарн поднял какой-то цилиндрический предмет и направил на Кельвина. Репортер понял, что надо спешить. Нажал на кнопку, подумав: «Я должен убраться отсюда!»

…Он стоял на незнакомой улице, но, похоже, на Земле и в двадцатом столетии. Вода, стекающая с одежды, образовала приличную лужу. Оглядевшись, Кельвин увидел рекламный щит, приглашающий посетить турецкие бани, и направился к нему. Выяснилось, что он в Новом Орлеане.