— Похоже, ты что-то замышляешь, Джастин, — уверенно сказал Давенант. — Я достаточно давно тебя знаю, чтобы не сомневаться в этом. Зачем тебе понадобился этот несчастный ребенок?

— Порой ты бываешь ужасно докучливым, дорогой Хью, — посетовал его милость. — А когда в тебе просыпается добродетель, ты и вовсе становишься невыносимым. Избавь меня от нравоучений.

— Я не собираюсь читать тебе нотации, Джастин. Я просто хочу сказать, что ты не можешь держать этого ребенка в качестве пажа.

— О господи! — вздохнул его милость и задумчиво уставился на пламя.

— Во-первых, мальчик явно благородного происхождения. Об этом можно судить по его речи, изящным рукам и тонким чертам лица. Во-вторых, у него такой невинный взгляд.

— Подумаешь, какая беда!

— Беда будет, если в один прекрасный день это юное дитя утратит невинный взгляд… из-за тебя, — припечатал Давенант, в упор глядя на герцога.

— Ты как всегда чрезвычайно деликатен, — пробормотал Эйвон.

— Если ты желаешь мальчику добра…

— Мой дорогой Хью! Кажется, ты сказал, что знаешь меня?

Давенант улыбнулся.

— Тогда, Джастин, окажи любезность, отдай Леона мне и подыщи себе более подходящего пажа.

— Я не люблю тебя разочаровывать, Хью. Был бы рад услужить, но Леона я оставлю себе. Невинность, облаченная в черный цвет, всегда следует позади Зла. Видишь, я предупредил твой вопрос.

— Но зачем он тебе понадобился?

— У него тициановские волосы, — просто ответил герцог. — А тициановские волосы — едва ли не главная моя слабость. — Глаза его милости сверкнули и снова потухли. — Я уверен, ты меня понимаешь, Хью.

Давенант подошел к столу, наполнил бокал и принялся молча потягивать вино.

— Где ты был сегодня вечером? — спросил он после продолжительного молчания.

— Честно говоря, уже не помню. Сначала я отправился к де Туронну. Да, припоминаю… Я там выиграл. Странно…

— Что странно? — нетерпеливо спросил Хью.

Герцог смахнул с обшлага табачную крошку.

— Хью, еще совсем недавно все считали, что благородный род Аластеров находится на грани разорения. Да, дорогой мой друг, несколько лет назад в моей бедной голове даже поселилась злосчастная мысль о женитьбе на нынешней леди Мериваль, но в те времена я умел только проигрывать.

— Джастин, я собственными глазами видел, как ты выиграл тысячу луидоров за ночь.

— И проиграл их в следующую ночь. Затем, если помнишь, мы с тобой отправились… Куда мы отправились? Ах да, в Рим! Разумеется, в Рим!

— Я помню.

Тонкие губы герцога скривила легкая усмешка.

— Да. Я тогда был отвергнутым и несчастным претендентом на руку мадам Мериваль. По всем правилам мне следовало пустить себе пулю в лоб. Но к тому времени я, к счастью, уже поумнел и вместо этого отправился в Вену. Это был весьма своевременный визит: в Вене я выиграл. Славный городишко. Порок, мой дорогой Хью, был наконец-то вознагражден.

Давенант слегка наклонил бокал, любуясь игрой света в темном вине.

— Я слышал, — медленно сказал он, — что тот человек, у которого ты выиграл состояние, был очень молод…

— …и отличался безупречным поведением, словом, не юноша, а ангел небесный. — Эйвон радостно улыбнулся.

— Да. Так вот этот молодой человек, как я слышал, и в самом деле пустил себе пулю в висок.

Эйвон одарил приятеля безмятежным взглядом.

— Дорогой мой, у тебя абсолютно неверные сведения. Беднягу прикончили на дуэли. Награда за добродетель. Думаю, мораль ясна?

— И ты вернулся в Париж состоятельным человеком?

— Я бы даже сказал, богатым. И сразу же купил дом.

— М-да. Меня всегда интересовало, как тебе удается жить в ладу с собственной душой, Джастин.

— А у меня ее попросту нет. Мне казалось, ты прекрасно осведомлен об этом печальном обстоятельстве, дорогой Хью.

— Когда Дженнифер Бошан вышла замуж за Энтони Мериваля, в тебе явно пробудились какие-то зачатки души.

— Разве? — Джастин изумленно уставился на Давенанта.

Их взгляды встретились.

— Интересно, а что сейчас значит для тебя Дженнифер Бошан?

Эйвон вскинул красивую руку.

— Дженнифер Мериваль, Хью! Она для меня воспоминание о неудаче и проблесках безумия.

— И все же после той истории ты изменился.

Герцог встал, на его лице заиграла презрительная усмешка.

— Дорогой мой, всего полчаса назад я говорил, что всегда старался оправдывать твои ожидания. Три года назад, когда я узнал от своей сестры Фанни о замужестве Дженнифер, ты со своей обычной простотой заметил, что Дженни отвергла мои ухаживания, зато сформировала мой несчастный характер, voila tout [2] .