– Адрес виллы, где Боцман и Китаец чаще всего живут!.. – приказал Свиридов.

Берг посмотрел на него округлившимися глазами и затряс головой:

– Н-нет… вот этого я не могу… не знаю… у Боцмана много мест, где он может быть, и… да и зачем, там… там такая охрана, я же сам…

– Вот именно, что ты же сам, – впервые за все время разговора подал голос Фокин, – сам служил в охране, потому должен все знать прилично. Так что раскинь мозгами, дорогой, да рассказывай, пока не раскинул ими так, как этот твой… коллега.

При этом намеке белобрысый снова тупо качнулся вперед и начал что-то мямлить, но Фокин, сев на колени, схватил его за горло и немножко поприжал пальцами… хотя немножко – это, верно, только на фокинский манер. Берг едва не задохнулся, лицо его побагровело, глаза едва не вылезли из орбит, а белки дико сверкнули при рассеянном лунном свете. Если бы не Свиридов, велевший Афанасию повременить, то, верно, Бергу пришлось бы еще хуже. Того, чтобы он задохнулся, конечно, не допустили бы, но почувствовать себя рыбой, выброшенной на сушу, дали бы в полной мере.

– Хорошо… хорошо… – задыхаясь, протолкнул сквозь помятое Фокиным горло Берг. – Я скажу. Не на-до… скажу.

Нет, Валера Берг вовсе не был трусом и щемливым чмом, как сказали бы братки, узнав, как вел себя Берг с Фокиным и Свиридовым. Ничего подобного. Бергу на его коротком веку привелось пройти и через пытки. Он знал вкус крови на губах и то, как прижигают утюгом или паяльником тело. На нем было метра полтора послеоперационных швов. Но он никогда не знал такого жуткого, панического страха, какой он испытывал при виде склонившегося над ним мертвого азиатского лица на фоне лунного неба, а чуть поодаль, скрестив руки на груди – громадная фигура… нет, никогда, никогда!

…В давно почившем в бозе Особом отделе ГРУ «Капелла» умели готовить людей, мастерски давящих на психику – в том числе на подсознательном, инстинктивном уровне.

И Берг, задыхаясь, начал рассказывать о том, где может находиться Боцман и где при нем может быть Китаец, как расположены системы наружного наблюдения на вилле Бати, сколько человек в охране и где они преимущественно располагаются. А потом назвал код входной двери особняка, который следовало подтвердить, приложив руку к особой светящейся панели. Доступ к коду из «Грома» имели человек десять, в том числе из «младшего» отдела – только он один, Берг. Он вообще пользуется особым доверием Орехова, невесть к чему добавил он. Но только все эти сведения, только что выложенные, все равно не пригодятся, поспешно заверил Берг. Потому что охрана виллы такова, что к ней не подступишься. А если удастся преодолеть охрану, то это всего лишь значит, что Боцмана на вилле нет и потому охрана облегченная. Хотя, конечно, сейчас, когда Боцман тяжело болен, он скорее всего безвылазно живет там и управляет своей империей именно оттуда.

– Очень занимательно, – сказал Свиридов, когда Берг окончил свою сбивчивую речь. – Очень, очень занимательно. Значит, господин Телятников, он же Боцман, безвылазно живет на указанной вилле. Оттуда он не выезжает, так что ждать, пока он соблаговолит выползти из берлоги, бессмысленно. Ну что ж… раз гора не идет к Магомету, так Магомет идет к горе.

– Что… что вы собираетесь делать? – спросил Берг. Голос его сорвался.

– Да ничего особенного. Ничего особенного сверх того, что нужно сделать.

– А Юля, она что… с вами в деле? Ведь она…

– Не знаю, в каком Юля со мной может быть деле, – отозвался Владимир насмешливо, – разве что только в одном… В одном деле. В сексе, а? – подмигнул он Бергу, но тот этого, кажется, уже и не расслышал. – Значит, так: код доступа такой-то, – он назвал несколько цифр, – плюс отпечаток пальца человека, который имеет доступ к коду.

– Но никто из вас не входит же в этот список… – пробормотал Берг.

– А откуда ты знаешь? – выговорил Свиридов. – Полчаса назад ты вообще считал меня выживающим из ума старым китайцем, который за сто баков согласился сдать того, кто ему поручил сунуться в ячейку хранения. А самое для тебя обидное – это то, что полвокзала видели твоих людей с этим самым старым китайцем. А я всего лишь неплохой актер, но уж никак не китаец. Тогда откуда ты знаешь, что мы не имеем доступа? Мы имеем доступ.

– Значит, вы из «Грома», если… доступ…

– Частично, – сказал Свиридов. – Афоня!

– Ау, – откликнулся тот.

– Дай-ка сюда… ага, спасибо. Жестокая, но совершенно необходимая мера. Ты жить хочешь, Берг?

– А то, – стуча зубами, ответил тот.

– У тебя появляется отличная для того возможность – пожить еще. В «Гром» ты больше не вернешься, не советую. Информация о том, что ты сдал их по полной программе, все равно просочится, и тогда я тебе не позавидую. Сам, наверно, знаешь, что Вадим Дмитрич не такой мягкосердечный человек, как я.

– Мягкосердечный… – скрипнул зубами Берг, тщетно пытаясь унять нервную дрожь. По телу крупными каплями катился ледяной пот. – Мягкосердечный…

– Ну вот видишь. А я вовсе не такой людоед, как ты тут подумал было. Так что, Берг, у тебя есть шанс выжить. Я тебя не убью. Но взамен ты, некоторым образом, должен предложить мне руку и сердце. – При этих словах Свиридов шевельнул рукой, и Берг с ужасом увидел, как сверкнул металл.

Нож. И Берг узнал этот нож, еще бы!.. Это был не просто нож, а так называемый «нож выживания», состоящий на вооружении у спецназа, а тут еще и модифицированная разновидность боевого ножа «НРС». Берг знал, что эти ножи содержат в себе несколько видов оружия. Так, в торец рукоятки встроено устройство, бесшумно стреляющее крошечными иглами с содержащимся на них веществом мгновенного нервно-паралитического действия. К тому же прекрасно сбалансированный и исполненный из лучшей стали нож можно было использовать и в прямом его назначении, то есть колоть, резать, рубить любой стороной, даже гардой (если ввернуть в нее специальные шипы) и торцовой частью рукоятки. А также применять как крюк, пилку по металлу и по дереву.