«А об испытании огнем?»

Они ответили: «Да!»… потому что в индуистских писаниях испытание огнем — широко известный факт. И никто никогда не слышал об испытании водой.

Я сказал: «А теперь смотрите…» Я бросил их обе в костер. Иисус сразу же начал гореть! Миссионер попытался сбежать. Я сказал: «Держите этого человека, не дайте ему уйти! Пусть он увидит все. Рама сохранился даже в огне, Иисуса не стало».

Аборигены были просто счастливы, они сказали: «Это настоящее испытание, а этот человек обманывал нас; мы никогда не слышали об испытании водой. Но мы никогда не думали — мы бедные люди, мы не думаем — мы согласились с ним. Если бы вас здесь не было, он бы обратил нас в христианство. Это его способ, он здесь, в лесу, многие племена обратил в христианство. Это единственное, на что он способен».

Я спросил: «Как вы думаете? Следует ли нам и его тоже подвергнуть испытанию огнем?»

Они ответили: «Это было бы здорово — но это опасно, потому что он будет охвачен им, он не сможет спасти себя». А миссионер был так напуган, дрожал, что эти люди… и если бы я сказал им, они бы без сомнений бросили его в огонь!

И он сказал: «Я больше никогда не буду этого делать».

«Но, — сказал я, — это абсолютно отвратительно. То, что вы практикуете, это не религия, вы дурачите бедных, невинных людей и зовете это обращением».

Ни одна уважающая себя философия не верит в обращение. Джайнизм не верит в него. Он просто делает все свои сокровища доступными для вас, и если вам интересно, вы можете присоединиться к каравану, но никто не хочет, чтобы вы были обращены.

Поэтому лишь иногда кто-нибудь… потому что кто будет так утруждать себя, чтобы просмотреть все писания, изучить и выяснить, что верно и что неверно? Но это нужно взять на заметку: в мире могут быть подобные малочисленные группы, у которых есть великие сокровища, не переведенные на языки мира. Это должно стать обязанностью организации, подобной ООН, — перевести все эти сокровища на языки мира, чтобы они стали доступны всем.

Джайнизм — первая религия, сделавшая вегетарианство коренной необходимостью для трансформации сознания. И они правы. Убийство ради еды делает ваше сознание тяжелым, нечувствительным, а вам нужно очень чувствительное сознание — очень легкое, очень любящее, очень сострадательное. Невегетарианцу сложно быть сострадательным, а не будучи сострадательным и любящим, вы сами являетесь помехой на пути своего прогресса.

А в этом небольшом течении, у джайнов, есть множество бриллиантов, которые могут помочь многим людям. Они доступны, но они доступны лишь на том языке, который уже мертв, они написаны на пракрите.

Это слово тоже стоит пояснить. Считается, что санскрит — древнейший язык. Среди ученых существует единое мнение, что санскрит — самый древний язык в мире, только джайны не согласны с этим, их язык — пракрит, и я чувствую, что они правы. Само значение слова пракрит— «естественный», а само значение слова санскрит— «очищенный».

Пракрит кажется изначальным языком, который использовали люди, а санскрит — его очищенной формой, которой пользовались ученые. Сами их названия на что-то указывают. Пракрит означает «сырой», а санскрит — «облагороженный». Естественно, пракрит должен быть первым, и только потом возможен санскрит. В них одни и те же слова, только в пракрите они проще — как их использовали люди. В санскрите эти слова приняли окультуренную форму, их могут использовать только образованные люди.

Я видел, как это происходит в Индии с английским языком. Есть простые слова — например, station(станция)… Но в каждой индийской деревне для бедных, необразованных людей station— это трудно, они используют teshan, что проще. Слово stationкажется слишком сложным для них. А Teshanкажется простым, незамысловатым.

Можно наблюдать, как в Индии английские слова, попадая в народ, принимают иную форму. Report— в каждой индийской деревне используется просто rapat, не report. Это слишком искусственно. Rapatочень просто.

Тот же процесс происходил со словами в пракрите и санскрите. Все джайнские писания — на пракрите. Это очень красивый язык, потому что он имеет аромат всего простого, необработанного… бриллианты только что из шахты — неограненные, неотполированные, но в них своя собственная красота, дикая.

Это обязанность ООН — перевести всю эту литературу, а она обширна, на международные языки, и люди будут потрясены.

Например, Альберт Эйнштейн в двадцатом веке говорил о теории относительности, и Махавира двадцать пять столетий назад говорил о теории относительности. Конечно, его понимание носит философский характер, он не ученый, но смысл тот же. У Альберта Эйнштейна есть научные доказательства, у Махавиры — философские аргументы, но оба пытаются сказать, что в существовании нет ничего абсолютного, все относительно.

Аристотель делит все на черное и белое — либо то, либо это, его логика — это или/или. Махавира разделяет все на семь категорий.

Это более трудно, более сложно, но это демонстрирует величайшую проницательность, истинный разум. Аристотель выглядит как пигмей — и миру нужно донести, что существовали гиганты, о которых он ничего не знает.

Это одно из моих глубоких желаний: когда заработают наши мистические школы, мало-помалу мы соберем по всему миру великие мистические писания, не принимая во внимание, кому они принадлежат, и опубликуем их с последними комментариями, чтобы мистицизм не оставался просто словом, но стал обширной литературой, и кто-нибудь может посвятить всю свою жизнь изучению того, что мистики дали этому миру.