Единственный способ преодолеть ее — человек, который пришел к познанию, не должен останавливаться на собственном познании, довольствоваться выражением только того, что познал. Он должен приложить невероятные усилия, чтобы познать все языки. Работа — проникновение внутрь человеческого гения во всех измерениях — необъятная, но волнующая.

Если у вас внутри есть свет понимания, вы можете создать без особого труда синтез. И это не только синтез всех религиозных мистиков — это часть. Синтез должен включать всех художников — их представления; всех музыкантов, всех поэтов, всех танцоров — их представления. Всех творческих людей, которые обогатили жизнь, которые сделали человечество богаче, нужно принять к сведению. А самое важное — это научный рост.

В прошлом невозможно было согласовать научный рост с сердцем и религией в единое видение. Прежде всего, не было науки — а она изменила массу вещей. Жизнь никогда не сможет стать прежней.

Никто никогда не думал о творческих людях, что их вклад тоже религиозен.

В моем видении это треугольник: наука, религия, искусство.

И это настолько разные измерения: они говорят на разных языках, они противоречат друг другу, внешне они не согласуются — пока у вас нет глубокого понимания, в котором они все смогут растаять и стать одним.

Мои усилия были направлены на то, чтобы сделать почти невозможное.

В мои студенческие годы мои профессоры были в недоумении. Я был студентом философского факультета, и я посещал лекции по естественным наукам — физике, химии и биологии. Эти профессоры удивлялись: «Ты здесь, в университете, чтобы изучать философию. Зачем ты тратишь время на химию?»

Я сказал: «У меня нет с химией ничего общего, просто я хочу получить ясное представление о том, что сделала химия, что сделала физика. Я не хочу вдаваться в подробности, я просто хочу получить представление об определяющем вкладе».

Я редко посещал лекции, обычно я проводил время в библиотеке. Мои профессоры постоянно говорили: «Что ты делаешь целый день в библиотеке? От библиотекарей поступает так много жалоб, что ты первый приходишь туда и что тебя нужно почти насильно выводить оттуда. Ты находишься там целый день. И не только в отделе литературы по философии, ты кочуешь по всем отделам библиотеки, которые не имеют никакого отношения к тебе».

Я отвечал им: «Мне сложно объяснить вам, но мои усилия в будущем будут направлены на то, чтобы согласовать все, в чем есть хотя бы доля истины, в синтетическом целом и создать образ жизни, который будет включать в себя все, который не будет основан на доказательствах и противоречиях, который будет основан на глубоком понимании самой сокровенной сути всех тех вкладов, которые были сделаны в человеческое знание, в человеческую мудрость».

Они думали, что я сойду с ума: задача, которую я поставил перед собой, может кого угодно привести к сумасшествию, она неохватная. Но они не понимали, что сойти с ума для меня невозможно, что я оставил ум далеко позади, я просто наблюдатель.

А ум — это такой чувствительный и сложный компьютер. Человек сконструировал потрясающие компьютеры, но, тем не менее, ни один не сравнится с человеческим умом. Всего один человеческий ум имеет способность вместить в себя всебиблиотеки мира. А только в одной библиотеке — библиотеке Британского Музея — столько книг, что, если выстроить их в ряд, одну за другой, он три раза обогнет Землю. И это только одна большая библиотека. В Москве есть подобная библиотека — возможно, даже больше. В Гарварде подобная библиотека.

Но один человеческий ум способен вместить все, что написано во всех этих книгах, запомнить это. В одном мозге более миллиарда клеток, и каждая клетка способна вместить миллионы единиц информации. Безусловно, человек сойдет с ума, если он из него еще не вышел. Если вы не достигли состояния медитации, сумасшествие обеспечено. Они не были неправы, но они не знали о моих достижениях в медитации.

Я читал удивительные книги, удивительные священные писания со всего мира; тем не менее, я был только наблюдателем, так как, что касается меня, я пришел домой. Мне нечему было учиться у всего этого чтения; это чтение было для другой цели, и цель была в том, чтобы сделать мое послание универсальным, сделать его свободным от локальных ограничений.

И я счастлив, что достиг в этом полного успеха. У меня нет никакой локализации. У меня нет земли, родины. У меня нет дома. У меня нет определенного места на этой земле. Это очень необычная ситуация.

Я гражданин мира, но в этом мире у меня нигде нет места, даже чтобы постоять.

Я могу остаться здесь только на четыре или пять дней, затем я должен буду ехать дальше. Но, возможно, это хорошо. Таким образом я познаю в реальности то, что я узнал из книг.

Я стал универсальным цыганом.

Ты любишь меня, поэтому называешь «мастером из мастеров». Это от твоей любви.

Лично я думаю о себе как об обычном человеческом существе, которое было достаточно настойчивым, чтобы остаться независимым, сопротивлялось всякой обусловленности, никогда не принадлежало никакой из религий, никогда не состояло ни в одной политической партии, никогда не было членом ни одной организации, никогда не относилось ни к одной нации, ни к одной расе.

Я старался всеми возможными способами просто быть собой, безо всяких прилагательных, и это дало мне столько целостности, индивидуальности, подлинности и невероятное блаженство быть удовлетворенным.