Но однажды решили сделать доброе дело и накормить Свинью, про которую я прочла в книжке: там свинья под дубом алкала желудей.

Берта, Лилька и я набрали желудей и пошли искать Свинью.

Берта правильно решила, что надо пойти на улицу с маленькими частными домами. Держать Свинью в квартире никакой домком не позволит. Лилька думала, предлагать ли желуди бесплатно или продавать.

Я не думала ничего практического, а представляла, как Свинья будет радостно урчать, и опасалась, не перекинется ли урчание на нас, не укусит ли Свинья, что скажет бабушка, успеем ли мы до темноты вернуться и прочие печальные обрывки мыслей, как обычно, неуместно роились в моей голове.

Встретили тетку с ребенком, спросили, не знают ли они тут кого-нибудь со Свиньей или, может, у них самих есть Свинья, а то у нас есть корзинка с желудями, как раз для одной небольшой свиньи на обед.

Тетка старалась отвечать серьезно. Нет, свиньи у нее нет. И у соседей тоже нет, соседи — узбеки, они свиней не держат. Есть корейская семья, может, у них есть, но это далеко, и девочкам не стоит одним туда идти. Берта была настроена решительно, и мы двинулись дальше.

За баней на лавочке сидели люди.

— Скажите, пожалуйста, уважаемые граждане, а где тут корейский дом? — осведомилась я.

— А вам зачем, девочки?

— Мы идем к ним кормить Свинью.

— А, Свинью, тогда вот там, — засмеялись уважаемые граждане, — только осторожно, собака у них.

Постучались в калитку. Оттуда страшно залаяли, мы отошли на насколько шагов.

Вышел старик.

— Здравствуйте, уважаемый ака, [10] нам сказали, что у вас есть Свинья, а у нас есть корзинка желудей, мы хотели бы предложить их вашей Свинье, — старательно прокричала я — подойти ближе боялись из-за собаки.

Старик подозвал женщину, она вышла к нам. Сказала, что свинью уже зарезали, но желуди возьмет для будущей.

— Подождите.

Вернулась с корзинкой — персики, леденцы, три слоеных пирожка.

— Спасибо, уважаемая апа. [11]

Домой шли печально. Лилька ревела за Свинью. Берта ругалась на корейцев. Я примеряла на себя судьбу Свиньи, и душа моя разрывалась очередным взрослым несчастьем.

С тех пор мы перестали есть желуди и про свиней тоже старались не говорить всуе.

Временами Берте, Лильке и мне жизнь подкидывала случаи для размышлений и даже действий, а иногда замирала в знойной скуке. Кроме сухого ветра, пыли столбом, жары, ожидания вечера, ничего не происходило целый день. Да и вечером ничего не происходило.

Это бесконечное лето прерывалось путешествиями. Лильку возили на море отдыхать, меня в Москву — на мать смотреть, Берту не возили никуда, кроме как иногда на озеро.

Расставались ненадолго, завидовали Лильке, жалели меня.

— А ты откажись, закройся в туалете и не ездь! — советовала Берта, а Лилька предлагала визжать до ужаса. Но визжать мне не помогало, а закрыться в туалете навсегда не удавалось — выйдешь кусок еды схватить — и все, уже на вокзал ведут.

Лилька привозила красивые гладкие камешки, ракушки, давала подержать и потрогать. Я привозила цветные карандаши, туфли на вырост, книжки и кукол. Им начинали безжалостно расчесывать волосы, выдирать ресницы, одевать-раздевать, рисовать сиськи и похабничать.

Один раз из Москвы привезли банку слипшейся черной ваксы. Нет, это была не она, как показалось сначала, а еда. Это была икра, которую надо было мне скормить, потому что питательно. Даже не угощали никого. Но меня сразу стошнило, и на мне больше не практиковались. Вздыхая, старики доели сами.

Берта не могла похвастать ничем таким особенным. Все, что у ней было, Лилька и я сами могли на улицах найти.

Но с Бертой во время нашего отсутствия происходили удивительные вещи. Например, в нашем дворе приземлился на вертолете красивый военный и взял ее покатать. И обещал научить быть вертолетчицей, когда она вырастет. Только ее, и больше никого. Или она нашла на улице перстень, объявила в газете, оказалось, что он упал с пальца жены главного секретаря, когда та выходила из черной машины попить газировки. Эта жена обещала взять Берту в университет и подарила ей большой торт.

В общем, жизнь только и ждала, когда Лилька и я смоемся, и тут же на месте подкидывала Берте прелести жизни, которые пригодятся в будущем.

Лильке жизнь у моря выдавала страшную волну, из которой ее выносил иностранный принц или, на худой конец, папа. Или ослика, на котором можно было кататься полчаса за 50 копеек.

Мне в Москве жизнь подкидывала загадки взрослых слов, метро и туннельную темноту. Один раз фокусника на бульваре — но меня быстро увели, потому что он был подозрительный мужчина.