— Кайфовейшая! — добавил парень с кустистой бородой, редкими зубами и шрамом на лице.

Кикаха знал, когда хранить молчание, а когда говорить, но иногда ему бывало трудно сделать то, что, как он считал, будет наилучшим. Сейчас у него не было ни времени, ни особого желания драться: его ожидало серьезное и важное дело. Фактически — чрезвычайной важности дело. Если Колокольник останется на свободе и достаточно хорошо адаптируется на Земле, чтобы сделать другие колокола, то он и ему подобные буквально заполонят Землю. Колокольник был не каким-то там научно-фантастическим монстром, он существовал, и если его не убить, прощай, Земля! Или прощай, человечество! Тела-то уцелеют, но мозги истощатся, их заполнит чужой разум.

К несчастью, спасение не могло стать избирательным. Если будут спасены другие, то и эти спасутся тоже. Хотя в данный момент казалось сомнительным, что Кикаха сумеет спасти даже самого себя, не говоря уж обо всем мире. Восьмерка слезла с мотоциклов и теперь приближалась к ним с разным оружием в руках. Трое держали длинные цепи, двое — железные трубки, один — пружинный нож, а двое последних — кастет и финку.

— Вы собираетесь напасть на нас среди белого дня и в такой близости от фараонов? — подивился он.

— Старик, — откровенно признался юнец в фуражке Африканского корпуса, — обычно мы на людей не нападаем. Но когда я увидел эту цыпочку, это было чересчур! Какая куколка! Я никогда не видел девочки, способной утереть ей нос.

— Чересчур хороша! Мы должны поиметь ее! Врубаешься?

Что означало последнее слово, Кикаха не понял, но это не имело значения. Перед ним находились жестокие люди, собиравшиеся получить свое.

— Вам лучше приготовиться к смерти, — посоветовал Кикаха.

Парни удивились. Юнец из Африканского корпуса признал:

— Отдаю тебе, Рэд, должное, у тебя высокий класс. Слушай, мы могли бы сплясать на тебе и с большим удовольствием выпустили бы тебе кишки, мы б, в натуре, торчали от этого, но я восхищаюсь твоим стилем, старик. Дай нам поиметь цыпочку, и через час-другой мы ее вернем. — Тут член Африканского корпуса усмехнулся и добавил: — Конечно, она, может, окажется и не в том состоянии и ниже качеством, но какого черта? Никто не совершенен!

Кикаха сказал на языке Властелинов:

— Если будет возможность, то укатим на одном из мотоциклов. Он довезет нас до Лос-Анджелеса.

— Эй, что за чудная феня? — африканец сделал знак парням, и те, усмехаясь, шагнули вперед, помахивая цепями. Они замахнулись, собираясь хлестнуть его, но Кикаха с Ананой брызнули из своих колец лучами. Кольца были установлены на «оглушающую» мощность. Трое нападавших выронили цепи, схватились за животы и согнулись пополам. Когда лучи попали по их макушкам, они упали лицом вниз. От внезапно лопнувших кровеносных сосудов лица их побагровели. Когда очухаются, то будут не один день страдать от тошноты и головокружения, а животы останутся красными, и их будет саднить от разорванных вен и артерий. Остальные вдруг обрели странную неподвижность, а лица у них побелели.

Кикаха выхватил нож и метнул его в плечо африканца. Тот пронзительно вскрикнул и выронил свою финку. Анана нокаутировала его лучом, а Кикаха скосил остальных. К счастью, в последующие минуты не проехало ни одной машины. Парочка уволокла стонущих парней, находящихся в полубессознательном состоянии, к краю дороги и столкнула вниз. Они прокатились по склону футов двадцать и разлеглись на скальном карнизе.

Затем все мотоциклы, кроме одного, они тоже столкнули вниз в таком месте, где их ничто не могло остановить. Мотоциклы подскакивали и катились по крутому склону, вновь и вновь переворачиваясь, разваливаясь на части, и некоторые полыхнули ярким пламенем. Кикаха не хотел, чтобы дым привлек чье-то внимание, и пожалел, что не подумал об этом раньше.

Анана поняла далеко не все слова и спросила, что собирались сделать с ней парни. Услышав объяснение, она спустилась по склону к сваленным в кучу телам. Установив кольца на минимальную мощность, она сожгла всем неудачливым самцам штаны и кое-что еще. Надолго запомнят они Анану. И если впоследствии станут проклинать ее, то пусть припомнят добрым словом Кикаху — благодаря ему они остались живы.

Кикаха забрал бумажник африканца. Водительские права гласили, что его звали Альфред Роджер Гудрих. Его фотография ничуть не напоминала Кикаху, но с этим уж ничего не поделаешь. Среди прочего в бумажнике он обнаружил сорок долларов.

Он проинструктировал Анану, как держаться в седле позади него и чего ожидать, когда они окажутся на дороге. Через минуту они выехали на шоссе, направляясь к Лос-Анджелесу. Не воскресил рев мотора счастливых воспоминаний о тех временах, когда он гонял свой мотоцикл по Индиане. Его беспокоила дорога и раздражала вонь бензина и масел. Он слишком долго прожил в тихом мире со сладким воздухом.

Обхватив его за талию, Анана долгое время молчала. Разок Кикаха оглянулся и увидел, как развеваются ее черные волосы. Глаза ее за солнцезащитными очками, которые она позаимствовала у одного из Лоботрясов, были полузакрыты. Тени делали их непроницаемыми. Позже она что-то крикнула, но ветер и шум двигателя отбросили слова назад.