Выпрямившись, он стащил с головы шапку. Майор и остальные последовали его примеру.

– Ни хрена себе, – последними присоединились Владик с братом, спустившиеся с дерева.

– Я отказываюсь идти без оружия, – заявил Эдик, натягивая шапку. – Пусть Шепелев сам попробует с голыми руками в тайгу идти. Был бы сейчас автомат, Димыч бы живой остался.

– Заткнись, – бросил Карагодин, хотя в душе был согласен с подчиненным.

Он достал сотовый и вызвал летчика. Приказал ему ждать на том же месте, если они задержатся.

Потом вернулся к костру и набрал номер Шепелева.

– У нас проблема, Семен Никанорович, – доложил он, предчувствуя реакцию своего начальника.

– Опять?! – взревел Шепелев, подтверждая его опасения.

– Вечером объясню, у меня человек погиб. Напоролся на кабана.

– Черт бы тебя побрал, Карагодин!

– Ничего, – пробормотал начальник охраны, – теперь у меня к этому полярнику свои счеты.

Он спрятал трубку и посмотрел на разложенные у костра продукты.

– Давайте помянем нашего товарища. – Он отвинтил пробку с водочной бутылки и налил себе полный стакан.

Выпив две бутылки на пятерых и, почти не захмелев, начали собираться в обратный путь.

Соорудили из двух длинных жердей носилки, к которым кое-как прикрепили труп. Владик с Эдиком взялись за рукоятки.

– Тяжелый, черт, – недовольно пробормотал Эдик, шедший сзади. Его взгляд постоянно натыкался на обезображенное тело, и он то и дело сплевывал на снег.

Белый понуро тащил рюкзак с остатками провизии. Часто останавливались, чтобы передохнуть и принять очередную дозу водки.

Карагодин уже опустошил свою фляжку с коньяком и тоже прикладывался к сорокаградусной. От Владика с Эдиком, тащивших носилки, валил пар. Они взмокли уже после часа ходьбы и теперь шли отдуваясь и отплевываясь. Белый несколько раз менял то одного, то другого. Карагодин с майором сразу же дистанцировались от такой работы.

Николай Павлович шел впереди, внимательно следя за тем, чтобы не сбиться с пути. Майор, засунув руки в карманы бушлата, машинально топал за ним следом. Группа еще не вышла к тому месту, где след Родионова пересекался со следами лошади, когда на тайгу стали наваливаться быстрые якутские сумерки.

– Блин, – дыша как паровоз, пробормотал Эдик, – еще не хватало на ночь здесь застрять.

Он сказал это негромко, но начальник все же услышал.

– Ты, сволочь, – он подскочил к нему и, схватив за грудки, начал трясти, будто хотел вытрясти внутренности, – голос подаешь?!

– Отстань, Палыч. – Эдик, который после очередной перемены шел впереди, бросил носилки и обеими руками толкнул начальника в грудь.

– Ах ты, паскуда, – Палыч отлетел метра на два, едва не упав. Бешено вращая глазами, он выхватил пистолет и направил на Эдика.

– Выкидыш помойный! – заорал он, срывая злобу на подчиненном. – Жить надоело?!

– Остынь, Палыч, – подошедший сзади майор тронул его за локоть.

– Ты еще, мерзость продажная, – зыркнул на него начальник охраны, – лезешь со своими ублюдочными советами. Всех здесь положу!

Он уткнул ствол пистолета майору в грудь и щелкнул предохранителем. Побледнев как снег, майор выдержал его взгляд и, ничего не сказав, медленно повернулся к нему спиной. Пройдя несколько метров, майор обернулся. Карагодин все еще стоял, держа «ТТ» в дрожащей руке, направив ствол на него.

– Опусти пушку, Палыч, – майор остановился, разведя руки в стороны, – никто не посягает на твое первенство. Лучше пошли дорогу искать, а то действительно придется в тайге ночевать да еще рядом с покойником.

Майор поймал себя на мысли, что зря упомянул о Димыче, но слово не воробей… Как ни странно, а может, именно упоминание о погибшем товарище привело Карагодина в чувство. Поставив «тэтэшник» на предохранитель, он бросил его в карман и направился к Белому, который стоял немного в стороне, опустив перед собой рюкзак.

– Дай водки, – Карагодин остановился перед Белым.

– Сейчас, – скинув рукавицы, тот начал торопливо развязывать рюкзак.

Вытащив бутылку, в которой оставалось еще почти половина, он протянул ее начальнику. Отвинтив пробку, тот припал к бутылке и не отрывался до тех пор, пока не выпил все до донышка.

– Есть еще? – посоловевшим взглядом он уставился на Белого.

– Ага, есть, – тот снова начал рыться в рюкзаке, – вот, – он достал бутылку и протянул ее Карагодину.

– Пейте сами, – вяло махнул он рукой и нетвердой походкой направился на поиски следов.