Шрифт:
— Скажу, что есть следы спермы.
— Изнасилование?
— Гоша! — возмутился эксперт. — Что с тобой сегодня? Откуда я знаю? Я тут пыль протираю, пробирки заполняю, а уж насиловали или по доброй воле — это твоя работа.
— Что-о?! — снова взревел Василий, который изо всех сил крепился, слушая диалог следователя и эксперта. — Чья работа?! Он, что ли, будет убийцу искать?
— О, Вася, ты здесь? — Эксперт изобразил на лице удивление. — А я думал, раз так тихо и не орет никто, значит, ты вышел. Извини, дорогой.
— Хватит, ребятишки, — мягко попросил Гоша. — Вася расстроен, он пытался предотвратить убийство, Леня здесь торчал, контролировал ситуацию, а вот как получилось. Так что ты, Мишаня, не выпендривайся. Прекрасно понимаешь, о чем я спрашиваю. Есть следы насилия или их нет?
— А кто ее разберет? — Эксперт посерьезнел. — Синяки есть. Следы пальцев на предплечьях, довольно сильно давили, но вот насилие ли? Скорее, пылкая страсть, типа: ух я тебя, дорогая!
— Точное время смерти скажешь?
— Скажу. Между десятью и половиной одиннадцатого.
— Ты скоро закончишь?
— Часик еще поработал бы, — эксперт посмотрел на часы. — Или полтора.
— Работай, мы мешать не будем.
Гоша вышел из номера, Василий показал эксперту кулак и тоже покинул номер.
— Давай так, — предложил Василий. — Отсекаем всех, у кого твердое алиби. Остальных — ко мне, сегодня же и допрошу. А то, чует мое сердце, разбегутся они, а потом гоняться за такими большими начальниками — дохлый номер.
Гоша кивнул:
— Поделись, не жадничай. Всех ты допросить сможешь только к утру. Отдай часть мне.
К ним подошли два молодых оперативника — лейтенанты из местного отделения милиции.
— Вот список тех, кого вы сразу можете исключить, — сказал один из них. — Вот эти — были в бане с девяти вечера. Вот эти — в ресторане. Но здесь только те, кто безвылазно. Кто ни в сортир, ни на балкон. Тех, которые выходили хоть на гать минут, мы сюда не включили.
— Молодцы, — похвалил Василий. — И сколько осталось без алиби?
— Двенадцать человек, если не считать обслуги и охраны. — Молодой оперативник ободряюще похлопал Василия по плечу. — Найдешь, капитан, круг узок.
— Найду, — Василий кивнул. — Это точно. А посторонних здесь быть не могло? Я имею в виду тех, кто в списках не фигурирует.
— Исключено. Три кольца охраны. Все приезды-отъезды фиксируются, место-то серьезное.
— Двери можно открывать? — спросил другой оперативник. — А то народ возмущается, как в тюрьме, говорят.
— Во-первых, это не народ, а слуги народа. А во-вторых, хотел бы я пожить в такой тюрьме. — Гоша с завистью огляделся по сторонам. — Санаторий!
— Пансионат, — поправил его оперативник.
— Это я образно. Открывай двери, чего ж.
— Вот еще что, — молодой оперативник протянул Василию бумажку, — относительно подозрительных. Приезжала тут подозрительная гражданочка, якобы жена одного из гостей. Охранник ее на дороге в лесу засек. Говорит, странная, пугливая. Приехала, покрутилась в ресторане, сказала, что муж ей ну позарез нужен, потом обманным путем взяла ключи от триста седьмого номера, то есть соседнего с нашим, а через десять минут уехала. Никакого мужа ни фига дожидаться не стала.
— Когда она уехала?
— В десять с копейками.
— То есть вполне могла укокошить нашу потерпевшую? — спросил Василий.
— Запросто, — кивнул оперативник, — находясь в соседнем номере… запросто.
— А чья она жена?
— Некоего Алешина. Он, кстати, о присутствии своей супруги в пансионате ничего не знает, что, впрочем, немудрено — он ее не видел.
— Что значит «не знает»? — удивился Василий. — Разве ты ему не рассказал, что она здесь была?
— Рассказал? — сделал большие глаза оперативник. — Мне что, больше всех надо? Я же не справочное бюро. Это они мне все рассказывали, а я слушал и вопросики задавал. Алешина, например, я спросил, когда он последний раз видел свою жену. Он разорался, в том смысле, что «а жена-то моя здесь при чем?». Я повторил вопрос, он сказал, что видел ее сегодня утром. Я говорю: «А вечером?» А он: «Как по-вашему, я мог видеть ее вечером, когда я был здесь?» Вот и все. Любопытный факт, согласитесь. Что ей, спрашивается, здесь делать по секрету от мужа?