Казалось бы, предвкушение всемирной известности и миллионных гонораров должно было подействовать на Зину успокаивающе, но нет, она попутно решила «поближе познакомиться с Василием», вполне резонно полагая, что теплые отношения с таким солидным человеком не помешают ее новому модельному бизнесу.
Василий от теплых отношений отбрыкивался, призывал Зину вести себя прилично и сдержанно, но она проявляла завидную настойчивость, и ничто не могло поколебать ее милого и понятного стремления отблагодарить благодетеля.
Проблемы сыпались одна за другой. Сначала все ломали голову, как удержать Зину дома и не выпустить на улицу. Саня придумала две страшные пугалки: одна, что милиция арестовывает всех, кто смеет появиться на улице без штампа в паспорте о прописке; вторая — в городе свирепствует эпидемия герписа В, подцепить который можно где угодно — в транспорте, на улице, в магазине.
— Бациллы, — пугала бедную девушку Саня, — просто в воздухе витают.
— И как же ты ходишь по улицам? — спрашивала Зина.
— А я прививку сделала, — хвасталась Саня.
Кто ж мог предположить, что Зина не ограничится домашним затворничеством, а начнет решительную борьбу за стерильность Саниной квартиры. Ладно бы, она только мыла полы и протирала мебель, но Зина к тому же расставляла повсюду баночки с хлоркой и, самое неприятное, закрывала все форточки: «Чтобы бациллы не залетали». Саня форточки открывала, хлорку выбрасывала, яростно доказывала, что до шестого этажа бациллы герписа В не долетают, потому что они толстые, тяжелые и с короткими крыльями, но Зина не сдавалась и баночки появлялись вновь.
Кроме того, она бесконечно приставала к Сане с разговорами о Василии:
— Надо, надо его порадовать. Мужчина он холостой, неухоженный, стремление к счастью в нем большое. Мне ж не трудно. И вообще он интересный. Я ему очень нравлюсь. Вишь, каждый вечер ко мне прибегает.
Саня, дождавшись ухода Зины в ванную, позвонила Василию и рассказала ему о том, какие конкретные виды имеет на него Зина.
— По-моему, она собралась за тебя замуж, — грустно сказала Саня. — Или, по крайней мере, набивается тебе в герл-френды.
— А что? — развеселился Василий. — Жена — фотомодель, такого у меня еще не было.
— Санечка, девочка, ну что ты сердишься? — принялся подлизываться Василий. — Пусть надеется, нам только лучше. Или ты считаешь, что я должен прийти и сказать: «Оставь надежду, Зинаида! Будемте друзьями»?
— Нет, — сказала Саня. — Так говорить не надо. Но меня достали ее кошачьи концерты. Кстати, она уверяет, что ты в восторге от ее женских прелестей.
— Разумеется, я два дня убеждал ее, что искал девушку неземной красоты по всей России, и как только увидел ее, то чуть не сдох от восторга. Пережил… как ты мне говорила?
— Эстетический шок.
— Точно, его.
— А зачем ты сюда каждый вечер таскаешься? — спросила Саня.
Внятного ответа Василий придумать не смог, не говорить же: «Чтоб тебя повидать». Он наплел какую-то ерунду о том, что «ситуацию нужно держать под контролем, а важных свидетелей строго блюсти». Короче, Саня осталась недовольна.
Действительно, положение складывалось в высшей степени двусмысленное. Василий приезжал по вечерам к Сане и делал вид, что «работает» с Зиной. Зина, следуя выбранным курсом, приставала к Василию, используя доступные ей средства: как бы невзначай раз по сорок за вечер прижималась к старшему оперуполномоченному то бедром, то бюстом, щипала его, вытирала ему салфеткой «грязь на щечке». Острота зрения у Зины оказалась феноменальной, во всяком случае, она ухитрялась замечать «грязь» на лице Василия каждые полчаса.
— Ты бы не терся мордой об асфальт, когда к намедешь, — посоветовала Саня, наблюдая в который уже раз, как Зина, поплевав на салфетку, яростно трет Василию щеку.
— Споткнулся, упал, очнулся — грязь, — пытался шутить Василий, но Саня менее всего была склонна к веселью. Правда, она делала вид, что все происходящее ее не касается и ничуть не трогает. А Василий делал вид, что ничего особенного и не происходит — так, нормальная рабочая обстановка. Искренно и естественно вела себя только Зина, и только ей вечерние визиты Василия доставлял и удовольствие.
