При этих словах Антон с Диролом насторожились.

– Он что, ранен был? – спросил Санек.

– Почему ранен? – удивился Петя. – Просто голодный был и изможденный. Я подошел, оглядел его со всех сторон, да и решил спасти.

– Ну ты герой, – наигранным тоном похвалил его Дирол. – Надо же, какое благородство.

– Это не благородство, а жалость к своему меньшему брату, – не согласился Птахин.

– Слушай, что-то он не то говорит, – шепнул на ухо Саньку Антон. – Какой меньший брат? Он так что, Мочилу называет?

– Вот я и отнес беднягу в сарай, – продолжал исповедоваться Птахин. – А есть-то бедолаге что-то надо, вот и соврал тете Клаве, мол, еда мне нужна для наших ребят, которых послали на задание. Тетя Клава сжалилась и дала мне котлет, а я их Моте понес.

– Какому Моте?! – в один голос закричали Антон и Санек.

– Вот этому, – с этими словами Петя залез к себе за пазуху и достал оттуда крохотный скулящий комочек.

Дирол с близнецом выдохнули так, что даже Птахин покачнулся.

– Так вот, оказывается, кому он еду тащил, – скорее самому себе, чем Антону, сказал Санек. – Это же они щенка Мотей называли.

– Ну да, – кивнул ничего не понимающий Птахин. – А вы что подумали?

– А мы… – начал было Дирол, но получив внушительный толчок в бок от Антона, замолчал, а потом махнул рукой и сказал: – А теперь это уже неважно.

Санек развернулся и хотел уже уйти, но тут из-за угла общежития с вытаращенными глазами выскочил Вася Муромцев и понесся прямо на ребят с криками:

– Петька, они нас выследили! Спасайся, и Мотю уноси!

– Стой! – вытянул вперед руку Птахин, и Муромцев немедленно остановился. – Я уже во всем признался. Поздно, Вася, удирать.

В этот момент из-за того же угла выбежал Андрей и, подскочив к Антону, спросил:

– Ну как, нашли Мочилу?

– Нашли, – кивнул Антон, – но только не Мочилу, а Мотю.

– Какая разница, – отмахнулся Андрей.

– Думаю, что большая, – не согласился с ним брат. – А ты сам посмотри, – и он ткнул пальцем в дрожащий у Птахина на руках черно-белый мохнатый комочек.

– Ой, щенок, – совсем по-детски обрадовался Андрей, но тут же посуровел и замотал головой: – Нет, постойте, а при чем здесь эта собака?

– А при том, что эта самая собака и есть Мотя, – объяснил Дирол.

Повисла неловкая пауза, во время которой Андрей переводил ошеломленный взгляд с Антона на Дирола и обратно.

– Значит, мы ошиблись, – наконец смог выговорить он.

– Значит, так, – одновременно согласились с ним друзья.

– Вы теперь Ворохватову про Мотю расскажете, – скорее утвердительно, чем вопросительно сказал Птахин.

– Расскажут, – поддакнул Вася. – Особенно вот эти, двое из ларца, одинаковых с лица.

– Ворохватов Мотю выгонит, и он на улице погибнет, – вздохнул Петя, прижимая к груди скулящего щенка.

– Ничего мы не расскажем, – сжалился над ними Дирол. – Только прячьте его получше, чтобы комендант не обнаружил.

– Уж теперь-то спрячем, – пообещал Птахин и тут же, ехидно улыбнувшись, спросил: – А что, Мочилов пропал?

– Не пропал, а заболел, – елейным голоском поправил его Дирол. – А если ты, Птахин, кому-нибудь расскажешь о том, что здесь слышал, то будь уверен, о твоем Моте будет знать вся школа.

При этой угрозе ехидная улыбка мигом сползла с лица Пети, и он, быстро закивав, пролепетал:

– Четное слово, будем молчать как могилы. Правда, Вася, – обратился он к своему другу.

– А я вообще уже забыл про сегодняшнее происшествие, – пожал плечами Муромцев.

– Вот и замечательно, – улыбнулся Санек. – Пошли, ребята, – позвал он, но Андрей не согласился.

– Я не могу идти, нас с Муромцевым за драку отправили мыть туалеты и лишили ужина, – пожаловался он.

– Ты не переживай, – сразу же принялся успокаивать его Антон. – Иди мой, а ужин Санек у тети Клавы для тебя выпросит.

– Выпрошу, – не стал отнекиваться Дирол.

– Ладно, пойдем, Муромцев, – грустно вздохнул Андрей и поплелся к учебному корпусу.

Домна Мартеновна пребывала в прекрасном расположении духа. Сегодня был явно удачный день, потому что она наконец встретила того мужчину, о котором мечтала всю свою довольно долгую жизнь. Причем Леха Пешкодралов очень удивился бы, узнав, что этот мужчина вовсе не он. Залипхина с некоторых пор и думать забыла о слюнявом курсанте, потому что вдруг поняла, что любит совсем не его, а другого грозного и сильного льва, прирожденного оратора и победителя.