Дан Карлинский, друг Эда, в настоящее время писатель, литературный агент и независимый журналист, вспоминает, что в Колумбийском университете они продолжили играть в эту игру. Студенты собирались в комнате Герига, холле в кампусе, на стене которого висел огромный портрет Лу Герига по прозвищу «Железный конь» (выпускника университета), и вовсю «ностальгировали» с помощью вопросов. Игра стала пользоваться такой популярностью, что в феврале 1965 года Эд Гудголд написал про нее в своей колонке в Spectator, выбрав для нового явления название «тривия», и предложил проводить в Колумбийском университете официальные соревнования по этой забаве.

Читатели отреагировали немедленно и с энтузиазмом. «Стало ясно, что похожий детский опыт был не только у меня, — понял Эд. — Оказалось, что мое увлечение разделяло множество моих ровесников. Оно так быстро распространилось потому, что ему никого не надо было обучать. Они и без меня этим занимались — просто никогда не классифицировали свое увлечение как отдельное явление и не фиксировали правил».

Недостатка в заявках на участие в первом конкурсе по тривии, который Дэн и Эд провели весной 1965 года, не было. В огромном зале Ferris Bouth яблоку было негде упасть, люди стояли в дверях. Формат был позаимствован из телевизионного G. E. College Bowl. Командам из нескольких игроков задавали вопросы о вещах, которые они впитали с молоком матери, — старых радио-, телепрограммах и комиксах.

Предприимчивые Карлинский и Гудголд написали о соревновании в Spectator, разогревая аппетит «колумбийцев» для организации еще более масштабного мероприятия — «Первого ежегодного турнира по тривии между Лигой плюща и Семью сестрами» [146] .

Это и последовавшее в 1967 году соревнование между колледжами проводились в самых больших аудиториях Колумбийского университета и привлекли около тысячи студентов, готовых продемонстрировать свои энциклопедические познания в биографиях Бесстрашного Фосдика, Ма и Па Кеттл, а также лошади Дейл Эванс [147] . Эти грандиозные турниры приказали долго жить, как только Дэн и Эд получили дипломы, но за время своего недолгого существования они изменили отношение людей к викторинам. Вопросы были скорее простыми и веселыми, чем академичными. Призом служила большая зеленая миска, купленная в супермаркете Woolworth за 49 центов, а вместо могильной тиши библиотек, традиционно сопровождавшей викторины, участников развлекали музыкальными аранжировками, заставками телепередач и рекламными джинглами в стиле ду-вап, которые исполняла группа King’s Men, чисто мужской вокальный коллектив Колумбийского университета. «There he goes, / Think of all the crap he knows», — пели King’s Men, пародируя музыкальное приветствие победителей конкурса модных показов American fashion.

По словам Карлинского, King’s Men никогда до этого не пели ду-вап. «Мы попросили их исполнить композицию Little Darling группы Diamonds, так что они вышли и спели песню, как будто со старой пластинки в 45 оборотов». Ретростиль группе так понравился, что вскоре стал доминировать в их творчестве. Чтобы группу не путали с Kingsmen, которые записали знаменитый хит 1964 года [148] , ребята решили назвать себя Sha Na Na, но не знали, что делать дальше, поэтому попросили Эда Гудголда стать их менеджером. «Никого ближе к миру шоу-бизнеса они просто не знали», — объясняет Эд, который к тому времени уже прославился как изобретатель тривии и главный гуру игры. Sha Na Na отправились покорять Вудсток и предвосхитили ностальгический бум музыки 1950-х в следующем десятилетии. Возможно, мы бы никогда не узнали таких песен, как Grease, American Graffiti, Crocodile Rock или Happy Days, если бы не Sha Na Na. И мы никогда не узнали бы о Sha Na Na, если бы не тривия.

К счастью, популярность среди мальчиков из хороших семей, притворяющихся шпаной, чтобы казаться круче, не была единственным достижением Эда и Дэна. Заметку о первом турнире опубликовало агентство Associated Press, и новость разошлась по всей стране. «Об этом узнали ребята из других университетов, тривия стала распространяться, и мы начали получать звонки из университетских кампусов», — рассказывает мне Дэн. В 1968 году соревнивание скопировали в Университете штата Колорадо, назвав его Кубком по Тривии. Он существует по сей день. Большую часть 1970-х и в 1980-е годы турнир де-факто носил статус национального чемпионата для фанатов, которые готовы были ехать в город Боулдер с обоих побережий только для того, чтобы поиграть в тривию.

В результате студенческого увлечения Дэну пришла в голову идея написания собственной книги тривии. После получения аванса от издательства Dell Publishing Дэн и Эд попросили своих научных руководителей продлить сроки сдачи курсовых и засуетились в поисках достаточного количества тривии, чтобы хватило хотя бы на тонкую книжечку. «Тривия» и последовавшая за ней «Еще более нетривиальная тривия» взорвали рынок. Было продано около полумиллиона экземпляров обеих книг. Той осенью, когда Дэн назвал тривию третьим по популярности американским видом досуга, он не очень сильно лукавил. Даже журнал Time посвятил статью чемпионату Лиги плюща по тривии 1967 года.

Тривия действительно стала национальным увлечением. «Свою самую большую ошибку мы допустили в телевизионном эфире, — вспоминает Эд. — Нам казалось, что мы придумали прекрасный вопрос: Как звали графа Дракулу?» [149] Проблема состояла в том, что ответа на него они не знали и зарылись в каталоги университетской библиотеки. «Мы пролистали книги по истории Румынии и решили, что искомое имя Voivode». Через некоторое время они смотрели по телевизору вечернее шоу, в котором ведущий Джонни Карсон и Вуди Аллен обсуждали причуды тривии, и Вуди, которому, видимо, случайно запомнился вопрос Дэна и Эда, спросил у Джонни про имя Дракулы. «А спустя еще две недели мы обнаружили, что Voivode — это титул, аналог западноевропейского графа».

«Ностальгическая» тривия распространилась так далеко и так быстро, что стало ясно — Дэн и Эд поймали некую волну общественных настроений середины 1960-х. Самое интересное в этом феномене для меня состоит в том, что первыми новое увлечение захватило не тоскующих по своей молодости зануд средних лет во фланелевых сюртуках, перебирающих в кладовке желтеющие бейсбольные карточки и игрушечные диски-дешифровщики. Напротив, вместо них из всех возможных типов людей жертвами стали студенты университетов, ностальгирующие по временам своего невинного детства.