положил перед собой апельсин, а потом тридцать

жалости.

раз сказал, ты знаешь ничего не изменилось.

– Мама, он старый. Давай его хоронить.

Лежит, как лежал, ну, может, стал немного

Ты мастерила беленький гробик, приспособив

оранжевей. Думаю, чтобы взорвать апельсин,

ненужную коробку из под нелюбимой куклы. И

нужно дочитать до конца. Секрет там. Теперь

складывала туда чаинки, аккуратно. Одна к одной.

целый месяц жди, мучайся. И вот удача, герои

Закапывала коробку у забора. Пусть спит. А ночью

приходят посмотреть мой фильм... Вдруг им

тебе снилось чайное дерево с корягами-ветками, с

понравится? Тогда они могут выдать секрет

которых свисали сухарики с маком. Сорвать.

сейчас!

Обмакнуть в чай и облизаться. Ты высовывала язык

А если нет? Придется постараться...
– смот-

и вопросительно облизывала воздух, но ничто-

рит на нас и улыбается.

ничто не целовало тебя в ответ.

– Старается, - замечаю я.

– Не знаю, мама, может быть, любви и нет.

А ты стала липкой и совсем растаяла. Я со-

– Кря-Кря, - крякала мама-утка.

бираю тебя в комок и леплю. Вот только

Любовь - это если. Ты узнаешь, когда она к

сомневаюсь, нужна ли тебе голова?

тебе придет. И ты ждала. Дома у окошка пьешь чай

– Хочу попасть на страницу 48-ю, в самое

и вдыхаешь травянистые запахи нарциссов. Стук-

красивое место.
– Богарт пускает колечко дыма.

стук. Ты открываешь дверь, а там уже никого нет.

Она через шелку - в замочную скважину - юрки

50

притаилась, спрятавшись за листвой цветов, и по-

– О, - говорит дым, и мы выходим.

совьи угукает.

А они провожают нас долгими аплодисментами.

Здравствуй.

Ведь это последний сеанс. Ночь, луна и звезды

Ты протягиваешь руку. Давай знакомиться. Угу.

хлопают нам в ладоши. Некоторые срываются на

Трава шебуршит, цветы пахнут. На запах садится

поцелуй. Летят и тают. Словно разноцветная

гигантская бабочка. Крыльями хлоп-хлоп.

одежда. Ее все меньше на наших телах.

– Угу, - говоришь ты и целуешь ее в шейку.

– Давай оставим хоть чуть-чуть.

Она мурлычет, переворачивается

– Садись на меня. Кто еще занимался любовью со

на живот, постанывает. Того и гляди, превра-

всадником без головы?

тится в гусеницу. Ползти по листу и кряхтеть.

– Тихо, вдруг кто-нибудь смотрит в окно.

– Пусть знает, что нам есть что показать.

Падает. Какое-то время летит. Снова падает - в

Например, мягкое объятие штор или выпрямившиеся

цветочную вазу с водой - буль. Поплыла. Вот она,

в пластинку жалюзи.

любовь. Теперь я знаю, что такое любовь.

Раньше, когда ты была маленькая, ты думала:

Любовь - это если!

18

14

******

назад в дневники.

Захлопнуться всплеском пыли. А ты зажму-

Вчера к тебе приходили гости. Те, шумные и

рилась, приятно побулькивая. Том 4. Стр 47.

волнующие, из дневников. Те, что заставляли

Дневники. У тебя их много-много. Ты ведешь

твою кровь нестись к их сердцу. Что превращали

их изо дня в день. Педантично перелистываешь

тебя в амфибию с хвостом. Что учили тебя вды-

страницы, заполняя синими крючками, или

хать жизнь ртом и никогда не выдыхать, пока она

открываешь любую, словно машина времени.

не станет жидкостью и не польется. Том 3.

Безболезненно, сквозь толщу дней, в прошлое. В

Стр.25. Ты листала дневники и вытряхивала их на

чьи-то объятия.

пол.

Пусть его зовут Карл.

– Словно тараканов, - сострил позвонивший я.

Извини, мне просто кажется, что он был

Расползаются, кто по углам, кто за угол, а

маленького роста. Он вставал на красную

несколько сели посередине и притворились

табуретку, и вы целовались. Тебе особенно

кучкой.

запомнились его губы, ищущие, заискивающие.