– Что же теперь делать?

– Во-первых, – играя желваками и глядя на Анатолия в упор немигающим взглядом, начал загибать пальцы Альберт Викторович, – с сегодняшнего дня никакой наркоты здесь быть не должно. Узнаю – тебя приговорю. Ты понял?

Толян интенсивно закивал головой.

– Во-вторых, – продолжил Штык, – отыщи мне, где хочешь, фотографа. Всех его родственников перерой. День тебе сроку. А в-третьих, – Альберт Викторович опять развернулся к окну, наблюдая за резвящимися подростками, – в-третьих пока не будет. Занимайся тем, что я тебе сказал.

– А коза эта? Подружка Стрижа? – осмелился спросить Толян.

– Этой дамочкой я займусь сам, – задумчиво ответил Штык и, не глядя на своего зама, бросил: – Ты еще здесь? Я думал, ты человек деловой и временем дорожишь.

Толян понял, что аудиенция окончена, и быстренько, не прощаясь, покинул кабинет.

– Девушка, вы отнимаете у меня время, – устало произнес подполковник ФСБ, – езжайте к брату и отдохните. Неужели вам не хватило нервотрепки последних дней?

– Нет, вы объясните мне, – упорно продолжала допытываться Валерия, – почему вы Эдуарда не арестовали?

– А по какой причине я должен его арестовать? – вопросом на вопрос ответил офицер.

– Он же признался в шантаже! – выпалила Маркова.

– Он признался, – согласился подполковник, – но ни одного заявления от потерпевших нет. Тем более что он даже их фамилии назвать не сможет. К убийству парня, найденного в вашей квартире, он отношения не имеет. К убийству – кстати, о птичках, надо еще доказать, что это убийство, – вашей подруги он тоже отношения не имеет. Что еще?

Валерия беспомощно хлопала глазами, злясь на свою глупость.

– Ну а Бориса! Он же наркотой торгует!

Девушка ожидающе смотрела на подполковника.

– А вот Бориса, моя милая, даже и не вспоминай. Когда и как им заняться, я решу сам. Кстати, как его полное имя, отчество и фамилия? – прищурившись, он с ехидцей посмотрел на Маркову.

– Не знаю… – растерянно ответила та.

– Борис Сергеевич Панков, тысяча девятьсот семьдесят шестого года рождения, проживает: Шестая линия, 143, – четко, не заглядывая в бумаги, произнес подполковник.

Он встал, давая понять, что разговор окончен:

– Из всей вашей компании есть единственный человек, которого я бы мог и должен был арестовать. Кто это, догадываетесь? – Он протянул повестку с отметкой о пропуске.

Леру охватил легкий испуг.

– Кстати, Сазонов этот, – они стояли на пороге кабинета, – когда просил расспросить вас у Игоря о фотографе, то есть об Эдуарде, помните этот разговор?..

– Да, помню, – сосредоточившись, ответила Валерия.

– Так вот, Сазонов дал вам понять, что незнаком с Эдуардом. Как вы думаете, он не обманывал вас? Не возникло такого ощущения?

– Нет, – честно призналась Лера.

– Ну, ладно, – пробормотал Горюнов, открывая дверь кабинета и уже явно выпроваживая Маркову.

Девушке ничего не оставалось, как покинуть его. Проводив ее красивую фигуру долгим взглядом, подполковник, вернувшись за свой стол, набрал номер внутреннего телефона и пригласил к себе капитана, сопровождавшего Марковых и Соколова на квартиру к Валерии.

– Ну что, журналист, готов к боевым действиям? – спросил Соколова Марков-старший.

– Готов, – глядя на дом продавца отравы через лобовое стекло, решительно ответил тот.

– Ну, тогда пошли побеседуем, – закрывая машину, процедил бывший опер.

Борис должен был быть дома. Выезжая, Евгений позвонил ему по сотовому, и трубку взял хозяин. Телефон Соколову дала Валерия. Доехали они довольно быстро, так что Борис вряд ли успел покинуть свое жилье.

Действительно, хозяин был дома, и вскоре после настойчивого звонка мужчины услышали его недовольный голос за кирпичным забором:

– Кто там?

– Горгаз, у вас утечка! – бодро объявил Марков.

– Какая еще утечка? – недоверчиво пробурчал Борис, и следом послышался звук отодвигаемого засова.

Александр не стал ожидать, пока хозяин соизволит отворить, и плечом навалился на дверь. Журналист не растерялся и тут же присоединился к товарищу. Их усилия не пропали даром: калитка резко распахнулась, а молодой человек, не ожидавший подобных действий от непрошеных гостей, мало того, что получил железной дверью по лбу, но еще оказался сбитым с ног влетевшими следом мнимыми работниками Горгаза.