III

Держась за стену и слегка потряхивая телом, я вышел из больницы через десять дней. На лице появилось что-то вроде улыбки: верилось, что ад закончился. Но на следующий день у меня появились странные боли в желудке…

Кололи мне не абы что, а жёсткие антибиотики (это я узнал потом, прочитав в истории болезни), и они, оказывается, вместе с заразой начисто снесли всю микрофлору желудка. Согнулся пополам я, ребята, на следующий же день после выписки. Ходить практически не мог, ибо каждое движение вызывало жуткую боль. Но ходить было надо, особенно в туалет. У кого был дисбактериоз – тот меня поймёт. «Надо было вместе с уколами «Хилак форте» употреблять», – говорила потом медсестра – соседка по подъезду.

В себя я начал приходить где-то в июле; вокруг буйствовало лето, которое я запомнил надолго. Ведь в начале июня мечтал позагорать на море: воистину, хочешь рассмешить Бога – расскажи Ему о своих планах.

P.S. Если кто подумал, что я имею что-то против докторов и санитаров, пусть сразу убьётся об стену. Я говорю всем докторам и иже с ними спасибо. Большое спасибо и низкий поклон, потому что они спасли мне жизнь. А вот говоря о получении бесплатной медицинской помощи, надо заметить, что это не совсем бесплатная помощь. Очень даже платная: на тот момент мой трудовой стаж составлял более четырнадцати лет, и каждый месяц я отчислял процент на страховку. В больницу же я попал первый раз и не знаю, накопил ли я на приличное ко мне отношение, но уж точно за этот период отстегнул на порошок, мыло и лидокаин. Отношение к людям – вот что сильно разочаровало. Хотя в равной степени это вина не только медперсонала, но и самих болеющих.

Если кому интересно, то заведующего через год уволили. Не знаю за что, но такие мелочи, как пьянство, даже не рассматривались – там были дела посерьёзней. Диетологам могу сказать, что за десять дней, проведённых в больнице, я похудел на тринадцать килограмм. Делайте выводы и пишите диссертации. И ещё – не болейте! 

Вместо пролога

Весёлые шаги свободы в начале двадцать первого века уже более чем аккуратно шелестели по стране, когда их наконец-то услышали на южных окраинах нашей родины. И теперь, с мая по сентябрь, на зелёных просторах лесополос и высоких трав невесть откуда взявшиеся клещи спокойно пили кровь и заражали геморрагической лихорадкой кого ни попадя. Ибо с наступившей демократией тихо закончилась эра обязательно-принудительной борьбы с паразитами, антисанитарией и всякой другой ненужной белибердой, придуманной коммуняками.

Другими словами, все службы по борьбе с этой заразой тихо разбрелись по углам и исчезли, как в марте снег. Одиночные, недобитые отряды бойцов, переименованные в «федеральные суперслужбы по борьбе с мировым паразитизмом и антисанитаризмом», уныло разводили руками: ни денег, ни техники, ни специалистов уже не было, а громкие названия мало помогали делу.

И всё бы ничего, и не переживал бы я так за такие мелочи, не случись со мной одно гадкое безобразие в форме трёх дней ожидания смерти.

I

Командировка в колхоз уездного села N для взятия образцов почвы ради улучшения её плодородия выпала на начало мая: что поделать, приказ есть приказ. Особенно если ты сам туда напросился, ибо рыбалка, как побочное явление после работы, победила здравый смысл.

Уазик, я и водитель лихо преодолели полторы сотни километров и прибыли в пункт назначения строго по расписанию, которого, если честно сказать, не было. Точка прибытия представляла собой загибающееся во всех смыслах село образца начала «нулевых». Что и говорить, дешёвый разбавленный спирт, льющийся рекой из южных соседских республик, делал своё дело, а родное правительство – своё. В общем, получалось неплохо: что-то вроде бразильского карнавала: никто не работает, и все гуляют. Только веселья поменьше и драк побольше. Хотя кто на такие мелочи обращает внимание? Я вас умоляю.

Зайдя в контору, мы тщетно пытались найти колхозное руководство, или как его там теперь величали – ЗАО или МАО? Но думаю, и Шерлок, из тех – из Холмсов, потерпел бы там форменный крах и фиаско в поисках: никто даже не представлял, где, а главное – кто руководит и чем.

Но такими делами нас вряд ли испугаешь или удивишь: видели и похуже за шесть лет скитаний по степным просторам. В данном случае правду нужно было искать в самых неожиданных местах. Поэтому, поймав сторожа, не успевшего свалить из конторы с ночного дежурства, мы атаковали его вопросами. Почувствовав себя Робинзоном среди двух Пятниц, он тихо поинтересовался целью нашего визита.

– Мы приехали отобрать у вас землю, – буквально на доли секунды опередил меня водитель. (И откуда только у них эта черта портить всё с самого начала?)

На лице сторожа отобразился весь ужас крестьянских переживаний со времён крепостного права:

– Опять хотите последнее забрать… – опустив голову, сторож недобро покосился в нашу сторону.

Я пнул водителя, так как более безобразного вступления в переговоры трудно было представить. Русский язык – он такой русский…

– Ох, уважаемый, извините! Земляк хотел сказать совсем другое: мы приехали для взятия образцов почвы на анализ. Мы не заберём вашу землю, ну разве что несколько килограмм, – я пытался вернуть утраченное доверие. – А после анализа мы предоставим вам рекомендации по повышению плодородия земли. И у вас будет больше хлеба. Но! Для этого надо согласовать карту с начальством и уточнить границы колхоза, понимаете? Пройдёмте в наш автомобиль.