Урман сдержанно кивнул.

– Устройство я для них идентифицировал как «неизвестный вид оружия, разработанный противником». Иногда размытые формулировки здорово помогают.

– Ты не задумывался, почему созданные нашими предками исследовательские комплексы оказались способными изучить устройство иной космической расы?

– Мне такие тонкости неинтересны. Важен результат.

– Понимаю. Но все же?

– Если честно, понятия не имею. И не хочу ничего усложнять. Устройства чужих работают на принципе искривления метрики пространства. Явление знакомое, не находишь? Разве генераторы гиперпривода устроены иначе? Разница лишь в масштабе воздействия. Урман, давай сразу начистоту. Я не отступлю.

– А если исследования ничего не дадут?

– Тогда использую уже проверенный план. Прибью столько тварей, чтобы трофейных генераторов хватило на все нужды. Я введу в строй «Тень Земли», а там посмотрим, кто кого.

– Боюсь, ты не успеешь завершить переоснащение крейсера.

Казимир помрачнел, понимая, о чем говорит Урман. Донесения разведки поступали ежедневно.

– Если чужие попытаются преодолеть горную страну, встречу их на рубеже логрианской цитадели, используя «ДШМ»! – резко ответил он. – Корабли фокарсиан горят как миленькие, сегодняшняя стычка это доказала!

– Не горячись. У меня есть лучший вариант.

– Интересно, какой?

– Эскадра Воронина. Мне нужен исправный «Фантом», чтобы добраться до седьмой планеты Ожерелья.

– За этим шел? – Казимир покачал головой. – Надежды мало. Три месяца минуло.

– Корабли эскадры попали под гравитационный удар и пошли на вынужденную посадку.

– Ладно, относительно «Фантома» – подумаю. Хотя, – он опять покачал головой, – пустая трата времени. Ты разучился смотреть правде в глаза. Три месяца – немалый срок. Достаточно, чтобы отремонтировать корабли, выйти на связь, прислать человека, сделать хоть что-то, понимаешь? – Он взглянул исподлобья. – Воронин давно мог взять ситуацию в свои руки. Но от него ни весточки. Думаешь, погиб? Нет. Затаился. Испугался. Не смог принять решение. А я могу. И сделаю.

– Твое право, – сдержанно ответил Урман.

Седьмая планета системы Ожерелье…

Три космических корабля затаились под обломками. Глубокие посадочные капониры, сооруженные инженерными подразделениями сервомеханизмов, надежно скрывали крейсер и фрегаты. Сверху, в целях дополнительной маскировки, навалили фрагменты космических скитальцев эпохи Великого Исхода и Первой Галактической войны.

Урман прошел через шлюз.

В накопителе его встретил незнакомый офицер, сухо поздоровался, не зная, чего ожидать от боевого мнемоника, сумевшего выжить на оккупированной планете.

– Полковник Торн, как добрались? – Фраза прозвучала неуместно. Галакткапитан нервничал. С чего бы? По идее должен по-человечески порадоваться, но нет, смотрит как на врага.

– В чем дело, капитан?

– Скоро все узнаете. Прошу сдать оружие и следовать за мной. Вам выделена каюта. Сможете отдохнуть, переодеться.

Менее всего Урман сейчас нуждался в отдыхе, а уж тем более в проволочках. Странная, настораживающая обстановка.

– Хорошо, – согласился он, отдал галакткапитану свой «Гервет». – Веди. Но передай Воронину, времени у меня мало.

– Не беспокойтесь. – Подчеркнутая вежливость вызывала лишь недоумение.

Впрочем, Урману не пришлось долго пребывать в неведении. Он успел наскоро перекусить и убедиться, что вход в бортовую сеть «Решительного» со штатного терминала заблокирован. Мнемоническая связь не работала. Его полномочия доступа не принимались.

Еще на подлете, сканируя места аварийной посадки кораблей эскадры, он пришел к удручающему выводу: капитан Воронин действительно не помышлял об активных боевых действиях. Крейсер и фрегаты были надежно замаскированы, на борту – это Урман понял, пока его сопровождали к каюте, – бодрствуют только дежурные смены. Большая часть экипажа погружена в криогенный сон.

Дверь каюты неожиданно открылась.

Урман встал. Он ожидал увидеть командира «Решительного», но порог переступил начальник мнемонического отдела полковник Рогозин. На нем был адмиральский мундир.

– Что это значит, Илья Иванович?

Двери закрылись. Снаружи в коридоре остались двое охранников.

Рогозин сел в кресло, закинул ногу на ногу, мысленным приказом активировал кибернетические системы и лишь затем, взглянув на Урмана, произнес:

– Капитан Воронин погиб. Несчастный случай при аварийной посадке «Решительного». Как старший офицер я принял командование эскадрой.

Урман сел в кресло напротив.

Неожиданный удар. Жаль Воронина. Толковый был командир. Рогозину до него далеко. Карьерист. Принял командование, напялил адмиральский мундир, и что дальше?

– Давай к делу, Илья Иванович. – Урман сохранил хладнокровие, хотя вопросов возникло множество. Несчастный случай на боевом мостике крейсера? Это какой же должна быть аварийная посадка, чтобы при ней погиб командир эскадры?

Рогозин отлично понимал, о чем думает полковник, и произнес, предупреждая вопрос: