Или… Всё же стоит учитывать и другие варианты. Доганьеры могли сдать меня не только из — за жадности; возможно, они были связаны с Маларьей каким — то договором или обязаны ему чем — то. Только зачем в таком случае, зная, что демон меня прикончит, они назначали мне встречу? Что — то не сходилось. На каждое следствие есть своя причина, сегодня мне попадались лишь следствия, а это, знаете ли, здорово нервирует.

Едва остановившись перед домом, я выскочил из машины и заглянул в багажник. Убедившись, что среди патронов не припрятано подарков в виде бомбы — другой, я перетащил оба тяжеленных ящика в дом, затолкав их под стол в зале. Вернувшись на улицу, я взял машину за передний бампер и подбросил её. По идее, такая груда железа должна весить… много, однако внешний вид обманчив — машина взлетела вверх с легкостью пластмассовой игрушки. И именно в таком виде упала мне на ладонь. Я на самом деле понятия не имею, почему её не сдувает на высокой скорости!

Сначала мне показалось, что это ветер зашумел в листьях, но вскоре шелест стал более хлопающим. Лампа в фонаре на мгновение затмилась чем — то…

Я, в принципе, спокойно отношусь к летучим мышам. Несмотря на то, что они разносят кучу всякой заразы, мешают спать по ночам, шебуршась на чердаке, залетают в открытые окна. Такие мыши не вызывают страха. В отличие от тех, которых я увидел, посмотрев вверх.

Все деревья были облеплены сотнями летучих мышей. Здоровенных, с размахом крыльев в полметра. Издавая тонкий свист, они срывались с прогнувшихся под их тяжестью веток и описывали круги, разминая крылья. Каждый коготь на мышиных лапах был с вязальную спицу длиной, а резал, наверняка, не хуже скальпеля — мне не хотелось проверять, так ли это.

Не мотыльков они собирались ловить.

Едва я успел захлопнуть за собой дверь, как с другой стороны в неё врезалась одна из этих тварей. Следом ещё несколько. Мышь посообразительнее попыталась атаковать окно, но запуталась крыльями в решётке и принялась отчаянно пищать, призывая собратьев завершить её дело. Я повернул ключ во втором замке, активировав обереги. День был испорчен, вечер тоже, но, блин! я ликовал! Ведь это значило, что моё предположение полностью подтверждалось, и именно доганьеры подставили меня.

Было бы самоубийством: сидеть сложа руки и надеяться на чудо. Скорее всего, мыши убрались бы восвояси с приходом дня. Однако, у них в запасе была целая ночь, чтобы найти путь в дом. Убедившись, что стая снаружи надолго занята попытками проникнуть за разворачивающую их линию, я выскочил на веранду и загрёб со стола всё, что в темноте попалось под руки. Бормоча проклятья, я включил настольную лампу и с огромным для себя сожалением вспомнил одну важную вещь: сюда — то обереги не дотягивали. За окнами, в октябрьских сумерках, сгустившихся на улице, зажглись жёлтые глаза — бусинки. Они светились совсем не так, как у ночных животных, — эти глаза не отражали свет, они его излучали.

— Ох, ёлки!.. — шарахнулся я, выключая лампу.

Уже взлетевшие мыши возмущённо заверещали и притихли. Получалось, что они видели в темноте так же плохо как и я. Я снова включил и выключил лампу. На сей раз фокус провалился — меня запомнили. Но мне нужен был свет, просто чтобы рассмотреть, что я там заграбастал.

Как правило, в квартирах немного помещений без ярко выраженных окон. Я бросился в ванную. Однако, «без ярко выраженных окон» не значит, что их там нет вовсе и можно развлекаться хоть с прожекторами, когда снаружи только и ждут, что вы выдадите своё убежище. Поэтому зайти на кухню за спичками, вместо того, чтобы включать лампу, показалось мне вполне разумным действием. И казалось таковым до тех пор, пока не пришлось перебирать кучу бесполезного мусора при их свете. Даже кольцо, с помощью которого я мог бы сбежать из осаждённого летучими тварями дома, было полностью разряжено. Для его восстановления требовалось всего ничего — сутки рядом с часами. Несколько бракованных заклёпок, накапливающих слишком маленький заряд, чтобы бить на большие расстояния… Но, ведь, никто не станет громить собственный дом гранатой, если есть бита. Мне в голову пришла идея и, надев защитный медальон, я вышел на разведку, приготовившись в случае чего действовать наудачу.

С улицы не доносилось ни звука. Плохой знак. На цыпочках пробравшись в прихожую, я взял кожаные митенки, чаще именуемые «беспальцовками», и кое — как прицепил заклёпки на правую перчатку, получив довольно грозное оружие ближнего боя. Оружие из разряда тех, которые не терпится опробовать.

А у меня как раз завалялась мишень.

Открыв в зале одно окно, я отошёл подальше. Мышь, застрявшая в решётке, почуяла близость добычи и, выбравшись, влетела в комнату. Сделав несколько неуклюжих кругов под потолком, она, не чуя подвоха, устремилась на меня. Когда огромное тёмное пятно было на расстоянии вытянутой руки, я изо всех сил врезал по нему.

Тварь была холодная и твердая. Удар отбросил её назад, и на пол посыпалось что — то металлическое. Забыв про осторожность, я включил свет.

Мышь развалилась на запчасти. В буквальном смысле: пол был усеян десятками похожих на бронзовые шестерёнок, винтиков и пружин. Они слабо мерцали, — из разрушенной оболочки выветривалась магия. Техномагия, будь она неладна.

Атаки на защитный барьер прекратились, крылатые создания снова повисли на ветках когтистыми листьями. Будь это просто заведённые механизмы, они продолжали бы нападать, но они выжидали. Мышами кто — то управлял. Совсем близко.

Я взял пистолет, снял его с предохранителя и, выйдя на незащищённую веранду, сказал:

— Можно уже не прятаться.

Мыши блеснули глазами — лампочками, но не двинулись с места. Блин, какого тогда они пытались нашинковать меня пятью минутами ранее?!

Чего только не насмотрятся маги за свою практику. Но, уж поверьте мне, всегда найдётся штука, которая заставит их в очередной раз воскликнуть: «Боже, это ещё что такое?!». Мой случай не был исключением.

Изящно взмахивая чёрными оперёнными крыльями, сверху спустилось что — то вроде обезьяны с клювом, округлым, как… как у снегирей, что ли? Его рыжая шерсть была неестественно светлой, будто освещалась откуда — то из другого места, где ещё не так стемнело. Мне стало не по себе от одного вида этого создания, и перспектива диалога с ним казалась уже не такой радужной.