— Да, — коротко ответил я. Обезьян направился было к оцепеневшему Ниязову, но я остановил его, вытянув перед ним меч.

— Дай ему отсрочку, — попросил я. — Двадцать четыре часа.

— Что-о?! — взревел Обезьян со смесью раздражения и удивления в голосе. — Как смеешь ты, смертный, говорить мне, что делать?! Ты понимаешь, кто перед тобой…

— Заткнись, — оборвал его я. — Мы оба знаем друг о друге. Хочешь попробовать сразиться со мной? Это будет интересно.

Я бросил записную книжку Ниязову. Он поймал её и… ничего не произошло. То есть я ждал каких — никаких спецэффектов или чего — нибудь вроде того, но он просто взял книжку и стал другим. Его кожа побледнела, глаза ввалились, а движения стали нервными и отрывистыми.

— Ты не враг мне, — повторил я. — У тебя есть максимум сутки, чтобы помочь своей дочери. После этого силы, с которыми ты только что заключил контракт, поглотят твою душу, и тогда Ка — Бхарат придёт, чтобы убить тебя.

— Что ты делаешь? — прошипел Обезьян.

— Впервые за эти годы поступаю правильно, — ответил я. — Просто дай ему двадцать четыре часа.

— Хорошо, — недовольно сказал Обезьян, исчезая. — Пусть будет так.

Едва он окончательно испарился, я устало опёрся на меч и посмотрел по сторонам.

— Тесла! — окликнул меня Ниязов.

Я повернулся к нему.

— Что ещё?

— Спасибо.

— Что — то часто я это сегодня слышу, — пробормотал я себе под нос, глядя в спину уходящему колдуну. Проклятье! Обезьян запросто мог стереть меня в порошок, если бы решился драться со мной. — И зачем я всё это делаю?

Кария положила руку мне на плечо.

— Как бы там ни было, ты сделал правильный выбор, Виктор. Я так думаю, если тебе это интересно.

Я слабо улыбнулся.

— Идём, — сказала дриада, прислушиваясь к становившимся всё громче завываниям сирен. — Нам тоже пора. Скоро здесь будет слишком много людей.

— Да, — кивнул я. — Уходим.

* * *

Я растянулся на диване и от нечего делать изучал потолок, изредка тяжело вздыхая. кария дремала где — то в стенке шкафа. «Хрустальный» шар пылился, телефон молчал. Уже вторую неделю не было ни одного посетителя.

«Мёртвый сезон» был в самом разгаре.

Дверной звонок кротко звякнул и затих.

— Кари! — позвал я. — Там кто — то припёрся.

Дриада выскочила из шкафа, обругала меня за нежелание сдвинуться с места, на ходу смахнула пыль с шара и убежала открывать дверь. Через минуту на пороге комнаты появился Икрамов, опирающийся на трость. Кашлянув, он прошёл в зал и остановился рядом со столом, глядя на меня.

— Что с ним? — тихо спросил он у следовавшей за ним Карии.

— Ску — учно, — протянул я в ответ.

Следователь хмыкнул и, замявшись, положил на стол маленький пакет, в который было завёрнуто что — то, похожее на пачку денег.

— Скучно, — повторил я, косясь на пакет.

— Я зашёл расплатиться, — сказал он.

— За что? Я провалил всё, что только мог.

— Ты спас жизнь человеку, Виктор. Думаю, это меньшее, чем можно отплатить.

— Как там Ева? — спросил я.

— В порядке. Если не считать нескольких швов на руке, — он заметил, что я разглядываю его трость и пояснил: — Ниязов мне тоже ногу распорол. Вряд ли он хотел убивать меня. Только ранил, чтобы вывести из строя… Кстати, Вещий рвёт и мечет. Он считает, что ты дал Ниязову уйти, но ничего не может доказать. Они нашли на взлётной полосе странные рисунки, раненых людей, какое — то странное бревно, похожее на великана…

— А вы как считаете?

Икрамов пожал плечами.

— Я считаю, что потерял много крови и если что — то и видел, то это были галлюцинации. Какие — то рогатые существа, светящиеся обезьяны, малиновое марево, ты, Тесла, свалившийся с неба со светящимся мечом… Да, именно так — галлюцинации. Я в этом совершенно уверен.

— А что насчёт…

— Ниязова?

Я кивнул.

— Ну, с ним как раз довольно непонятно. Его жена утверждает, будто в ту ночь, когда всё это произошло, она слышала, как кто — то ходил по их квартире. Потом входная дверь хлопнула и… всё. С той ночи его дочь резко пошла на поправку. Врачи разводят руками, говорят, чудо, — Икрамов вздохнул. — Да. Раз уж у вас теперь нет участкового, то, думаю, я мог бы занять его место.

Я выгнул бровь.

— Понижение в должности?

— Нет. Просто я ранен, стар, хочу спокойной работы… Ну и должен же кто — то присматривать за тобой, пока ты ещё чего не натворил. А как ты сам?

— Что сказать? — я задумался. — Я всё — таки получил из этой переделки кое — что важное для себя.

— И что же?

— Ты можешь выписаться в любое время, но никогда не сможешь уйти, — повторил я слова из «Отель Калифорния».

Икрамов положил на стол ещё что — то, тоже завёрнутое в пакет.