– Если не прекратишь себя так вести, отберу завтрак, - наконец пригрозила Ксюша, когда Гуннульв в очередной раз прошелся по поводу прически Эль, чем заставил ее покраснеть от злости.

Он замер.

– Точно отберу, - подтвердила девушка.
– Ты теперь не мохнатый, так что разжалобить не получится.

– Ага, как же, не мохнатый, - буркнула Эль.
– Вон, ноги волосатые. И на башке бардак!

– Сама-то!
– возмутился тот.

– Что "сама"?!

– Да прекратите вы уже!
– Ксюша устало потерла глаза.
– Ребят, я вам скажу неприятную вещь: если наши родители узнают, что мы натворили, то не только Гуннульв обратно превратят, но и нас на шапки пустят. Вам оно надо?

– Я не хочу превращаться обратно!
– возмутился Гуннульв.
– В человеческое тело больше еды влезает!

– Ты хоть о чем-нибудь, кроме еды, думать можешь?
– спросила Ксюша.

– Могу, - ухмыльнулся парень, - но Эль о таком еще рано слышать.

Он ловко увернулся от солонки, и та со звоном разбилась, ударившись о стену.

– Ну вот, - Гуннульв вздохнул с притворным разочарованием, - мало того, что соль рассыпала, так еще и разбила любимую солонку Сольвейг. А она ее сама расписывала!

– Я в следующий раз в тебя чайник кину!
– прошипела Эль.
– Горячий!

– Вы издеваетесь?!
– Ксюша, кажется, готова была сползти под стол.
– У меня голова болит! А вы вздумали опять перепалку устраивать. Гуннульв, радость моя, я понимаю, что ты жаждешь отомстить за те времена, когда тебя Эль за шерсть дергала и в бассейн пихала, но...

– Кста-а-ати!
– протянул Гуннульв.
– Ну, ты у меня дождешься!

Элиана довольно резво для девушки, страдающей похмельем, выскочила из-за стола и рванула в холл. Гуннульв, не слушая криков Ксюши, бросился за ней.

Девушка, снеся по дороге одну из Аниных ваз, выскочила в коридор, ведущий к прачечной и бассейну. В бассейн решила не бежать, ибо купаться в принудительном порядке как-то не хотелось. Поэтому, остановив выбор на прачечной, Эли заскочила внутрь, погасила свет, прикрыла дверь и затаилась, опасаясь даже дышать слишком громко. Она слышала, как Гуннульв осторожно крадется по коридору, проходит мимо прачечной, открывает двери, ведущие в бассейн...

– Ага!
– он резко распахнул дверь прачечной.

Эли взвизгнула и отпрыгнула к стене. Уперлась спиной в шкаф с постельным бельем и полотенцами и свирепо глянула на Гуннульв.

– И что? Будешь дергать меня за волосы?
– осведомилась Элиана.

– Зачем?
– удивился парень.
– У тебя есть более интересные предметы для...дергания.

– Уши не дам!
– рявкнула девушка.
– Отстань от меня! Ксю-ю-юха! Я в ловушке! Спасай боевую подругу!

– Сама выкручивайся, - донесся откуда-то издалека голос подруги, - я его не превращала. И за шерсть, кстати, не дергала.

– Ну?
– усмехнулся Гуннульв.
– Будем продолжать себя так вести? Или попробуем поиграть в хорошую девочку?

Элиана рассмеялась.

– Я бы посмотрела, как ты играешь в хорошую девочку!

И тут же осеклась, потому что парень прижал ее к шкафу своим телом и наклонился так низко, что она даже чувствовала его дыхание на своем лице.

– Ты что, правда, мстить будешь? Я же играла!
– Элиана удивленно смотрела на того, кто еще сутки назад был маленьким меховым комочком.

– Играла? Вот и я немного поиграю.

Он наклонился, поцеловав девушку. Та в первое мгновение была настолько ошеломлена, что позволила себя обнять и вдруг оказалась прижата к телу парня. Глазки Эль закрылись, а руки почему-то, вместо того, чтобы врезать как следует возмутителю спокойствия, предательски дрожали. Крылья дрогнули от его прикосновения. Поцелуй уже не был игрой, такие игры известно, чем могли закончиться.

Эль, наконец, взяла себя в руки. Дернулась с такой силой, что ударилась головой о полку, очень неприлично выругалась и сползла вниз, потирая место, где обещала вскочить приличная шишка.

– Мне не нравятся такие игры!
– буркнула девушка откуда-то снизу.

Гуннульв вздохнул и помог ей подняться.

– Я же пошутил! Ты обиделась?

И с надеждой заглянул в лицо.

– Да! Я обиделась!

– Эль!

– Что?!

– Я же пошутил! Мы же друзья!

Элиана хмуро посмотрела на Гуннульв.

– Когда ты был меховым шариком, с тобой было легче общаться.

Парень отмахнулся.

– Да прекрати ты. Я просто еще не привык. Не Ксюху же мне целовать, она ж моя родственница!