– Как это было?
– голос Нарва оторвал меня от размышлений.

– Что?
– я непонимающе посмотрела на него.

– Воспоминания той девушки, - пояснил долговязый. Моя хозяйка успела ему рассказать о сегодняшнем происшествии, пока я отвлеклась на свои мысли.

– Как мои собственные, - я пожала плечами.
– Словно, это я та самая леди Элана.

– Надо будет навести справки, кто и зачем ищет эту девушку, - задумчиво сказал Нарвис.

– А если не ищут? Может, это убийцы. Они увидели Марси и решили, что ту леди не добили, - выдвинула предположение Сильвия.

– Может и такое быть, - кивнул Нарв.

Мы поднялись в комнату Сильвии. Я первым делом полезла в шкаф. Где на верхней полке стояла шляпная коробка, а в ней лежала моя драгоценная шкурка, погруженная в стазис, во избежание разложения. Я открыла крышку и умильно посмотрела на себя. Такая хорошенькая, такая миленькая. Шерстка беленькая, пятнышки на месте. Вот они мои рыженькие, а вот черненькие.

– Что ты все на нее любуешься?
– спросил долговязый, усаживаясь на стул.
– Ничего с твоим кошачьим телом не сделается.

– Знаю я вас, недоучек криворуких, - проворчала я, пристально разглядывая себя любимую.
– Чуть зазеваешься, оп, уже в мертвяке сидишь, без шерсти и без усов.

Я поправила свой хвост, еще раз умилилась и закрыла крышку. Подумала еще немного, снова открыла и достала пушистое тельце, чтобы проверить со всех сторон.

– Марси, ты саму себя залапаешь, - усмехнулся долговязый.
– Оставь кошку в покое, пусть лежит.

– Силя, ты пыль с меня стряхивала?
– крикнула я, не слушая, Нарва.

– Да, Марси, как ты велела, по четыре раза в день встряхиваю.
– Сильвия выглянула из-за шкафа и посмотрела на меня честными глазами.

– Ай, не лги Марси, неряха.
– я с подозрением принюхалась и чихнула.
– Я же пыльная!

– А может у тебя аллергия на кошек?
– насмешливо спросил Нарвис.

– Какая такая аллергия?
– я обернулась к нему.

– А такая. Не можешь выносить кошачью шерсть. Мы же не знаем, чем страдала покойная леди, - совершенно серьезно ответил дружок моей недотепы.
– У кого-то на пыльцу, у кого-то на еду, а у кого-то на кошек. В таких случаях, кошку всегда из дома убирают.

Я аккуратно положила свою тушку обратно в коробку, предварительно взъерошив шерсть, чтобы избавить от пыли. Затем, чихая, расправила хвост, закрыла коробку, убрала ее на место и повернулась к Нарвису.

– Долговязый, я тебе глаза выцарапую, - возмущенно произнесла я и шмыгнула носом.

– Ну, вот тебе и пожалуйста, - удовлетворенно кивнул студент.
– Все симптомы на лицо. Так что, кошка, заканчивай хватать свою шкурку и трясти без дела. Подойдешь к ней, когда мы будем готовы к ритуалу.

– Чего придумал, пчхи, - заворчала я.
– Лучше рассказывай, что узнал.

Сильвия принесла как раз три кружки с чаем и мясной пирог, который нам купил Джар. Не, ну, разве не красавчик? Красавчик. Я долго дула на горячий напиток, потому что мои недоучки не Кин. Сильвии я не доверю магичить, а Нарвис вредный. Вот Нейс бы уже давно мне остудил, но он у себя обижается. Впрочем, его бы мы и не позвали, потому что он не посвященный.

Долговязый съел свой кусок, с наслаждением запив его горячим чаем, потянулся к моему.

– Пф, - я замахнулась на него, и долговязый засмеялся.

Никак не могу научиться понимать, когда люди шутят, а, главное, зачем?! Судя по смеху Нарвиса и улыбке Сильвии, сейчас была именно шутка.

– Ох, Марси, когда же у тебя пробудится чувство юмора, - с улыбкой вздохнул долговязый.
– Над тобой даже шутить неинтересно. С другой стороны, зато не обижаешься.

– А чего обижаться, вот если бы ты сожрал мой кусок, тогда, да. За это можно и морду расцарапать, - пожала я плечами.
– Или, например, попытался занять мою территорию. Тогда бы узнал силу гнева Марси.

– Я эту силу знаю уже вдоль и поперек, - усмехнулся Нарв.
– Столько кусалась и царапалась.

– А ты не лапай! Тебя бы хватали и тискали, посмотрела бы я на тебя, - фыркнула я.

– Да я же приласкать... А, - он махнул рукой, - что ты, кошатина, в человеческих чувствах понимаешь.

– Точно, - поддакнула Сильвия.
– Бедного Кина довела, ревновать заставила.

– Это как?
– долговязый с интересом посмотрел на Сильвию, и она осеклась, воровато глядя на меня.

Недотепа ты моя...