Я пожала плечами и прошла к изящному креслу на изогнутых ножках. Кинан подошел и присел передо мной на корточки, взяв за руки. Он некоторое время вглядывался мне в глаза, пытаясь найти ответ на какой-то вопрос.

– Что случилось, Марсия?
– серьезно спросил он.
– Ты на себя не похожа.

– Все хорошо, - устало улыбнулась я.

– Потому у тебя следы слез на лице? Что произошло в комнате Сильвии?
– Нейс все так же вглядывался мне в лицо.
– Я видел, как пришел Риманн. Он что-то сказал тебе? Оскорбил?

Почти угадал. Я невесело усмехнулась и отрицательно покачала головой. Нарв, по идее, меня обнадежил, и сейчас мне полагается прыгать от счастья, но не прыгается. Вздохнула и погладила Кина по щеке. Он поймал мою руку и прижался к ней губами. А завтра мне никто не будет целовать руки, только тискать и чесать за ушами. Невольный всхлип прорвался сквозь стиснутые зубы. Кинан поднялся, потянув меня за собой, затем сел на мое место, а я оказалась у него на коленях. А на коленях будут держать... Слезы, с которыми мне удалось справиться еще на крыльце второго общежития, снова потекли по щекам. Нейс прижал меня к себе, и стало так себя жалко, что я уже не плакала, а рыдала в голос.

– Расскажи мне, - прошептал Кин, - возможно, я смогу помочь.

Я отчаянно замотала головой.

– Марсия, любая проблема решаема, а у меня много возможностей. Расскажи, - мягко уговаривал меня он, но я лишь вздрагивала от терзающих меня рыданий.

Что я могу сказать? А что ты можешь понять из этого, Кинан Нейс? Ты примешь кошку в теле мертвой девушки? Что-то я сомневаюсь, что кто-то вообще это может принять, кроме моей хозяйки и ее дружка. Ничего я тебе не буду рассказывать, просто исчезну завтра и все. А ты, Кин, может, даже потреплешь за ухом кошку в рыжих и черных пятнах, проходя мимо нее, но никогда не узнаешь, что это та самая твоя киска. Я завыла в голос, не в силах сдерживаться.

– Марсия, да что с тобой?
– воскликнул Нейс, напуганный моей истерикой.

Дверь неожиданно открылась, и на пороге появился Джар. Он вошел в комнату, закрыл дверь и подошел к нам.

– Что тебе надо, Аерн?
– раздраженно спросил Кин.

– Почему Марсия плачет?
– вместо ответа спросил Джар.

– Я бы тоже хотел это знать, - хмуро ответил Нейс.
– Была веселая, зашла к Вилей, теперь рыдает. Мне ничего рассказывать не хочет.

– Ты узнала плохие новости?
– Аерн присел перед креслом на корточки, совсем как Кинан несколько минут назад.

Я кивнула, уткнувшись в плечо Нейса.

– Из дома? Вы ведь с Сильвией из одних мест?
– продолжил спрашивать Джар, и я опять кивнула.
– Что-то случилось с тем, кто тебе близок?

– Да, - шепотом ответила я.

Не случилось, но завтра случится, так что Аерн почти попал в цель.

– Может, нужна помощь хороших целителей?
– задал вопрос Кинан, благодарно глядя на Джара, потому что рыдать я прекратила и теперь просто судорожно всхлипывала.

– Нет, - ответила я.

– Адвоката?
– я опять покачала головой.
– Сыщика?

– Нет. Прекратите этот допрос, - попросила я.
– Мне не нравится.

– А мне не нравится, что ты плачешь, а я не знаю почему, - немного сердито сказал Нейс.
– Спасибо, Джар, дальше мы сами разберемся.

Аерн посмотрел на меня, затем перевел взгляд на друга и встал. У двери он снова обернулся, разглядывая меня, попрощался и вышел. Кинан повернул меня к себе лицом, осторожно вытер слезы, улыбнулся и начал целовать, шепча, что он рядом, что не позволит никому меня обидеть, что я должна доверять, потому что дорога ему. Я слушала и кивала, но вслух так ничего и не сказала. Кин встал, снова подняв меня, затем усадил обратно в кресло и пошел в дальний угол комнаты, где у него висел небольшой шкафчик. Он достал пузырек, взял ложку и подошел ко мне.

– Открой ротик, киска, - сказал Кин.

– Что это?
– спросила я, потому что нос от моих страданий заложило, и определить по запаху не получилось..

– Успокоительное зелье, - улыбнулся он.
– Тебе легче станет.

Я послушно открыла рот и выпила зелье, запоздало вспоминая, что в состав успокоительного зелья входит корень валерианы. Ой, мамочки, лишь бы не накрыло... Я очень понадеялась, что человек во мне уже сильней кошки. Зелье начало действовать почти сразу. Сначала появилась пустота и небольшая апатия, потом апатия схлынула, а пустота заполнилась чувством покоя. Стало уютно, тепло, приятно... Кин с одобрительной улыбкой смотрел на перемены в моем состоянии.

– И что у нас с аппетитом?
– спросил он.

Я прислушалась к себе.

– Аппетит есть, - кивнула я и встала с кресла, так захотелось обнять Нейса.
– Ты такой хорошенький, - промурлыкала я, обвивая его шею руками.

– Ты лучше, - ответил он, прижимая к себе.
– Киска.

– Мур-р, - улыбнулась я и потерлась о его плечо.

Побочный эффект бродил где-то за спиной, и я поняла, если сейчас не выйти на воздух, то я точно решу узнать, как человеческое тело чувствует то, чего мне так хотелось в некоторые моменты моей кошачьей жизни. Но Сильвия говорила, что это можно делать только с тем, кого любишь. И должно быть еще одно условие, он тоже должен любить меня. О том, что такое любовь, я имела смутные представления. Недотепа объяснила, что любовь - это когда надышаться не можешь, если любимого нет рядом. А еще хочешь его постоянно видеть, думаешь о нем и мечтаешь. Ничего подобного я не чувствовала, значит, это не любовь.