Шрифт:
Я перевожу так:
Вдруг будет выкопан Георг Четвертый! – Тут Все выпучат глаза на новом том Востоке: Чем сыт был зверь такой?! (Он измельчает – люд; Мир вырождается, когда подходят сроки: Ведь размножение весьма тяжелый труд; Всё тот же матерьял и те же всё истоки, — Ну и мельчает всё. Пожалуй, человек — Лишь гробовой червяк, что гложет мертвый Век.Кашкин подчеркивает, якобы не понимая, слова «на новом том Востоке» (точно по оригиналу), «он измельчает – люд» (абсолютно русский оборот), и наконец всю последнюю строку: ему, очевидно, «непонятно», кто кого гложет. И всё это для того, чтобы написать:
Теснота и косноязычие здесь обессмысливают текст (231,2, 2).
В чем же «теснота» и где «косноязычье»?
Читатель по достоинству оценит эту «оценку»… Дальше. Кашкин пишет:
Простая мысль Байрона, что Беркли в своей философии превращает вселенную в сплошной вселенский эгоизм [подчеркнуто здесь мною. – Г. Ш.], в передаче Ш становится сплошной абракадаброй (231, 2, 5).
Прежде всего, укажу кандидату филологических наук, что Байрон такой глупости не говорит. Он говорит об ЭГОТИЗМЕ (= солипсизму), а не об эгоизме [118] .
118
В сборнике статей Кашкина «Для читателя-современника» это слово исправлено на «эготизм». В машинописном варианте, который Кашкин сдал в редакцию «Нового мира», был «эгоизм», но сложно сказать, принадлежит ли это написание самому Кашкину или тому, кто перепечатывал его рукопись на машинке. – А. А.
Это не однозначные понятия, что известно каждому студенту философских наук. Неужели Кашкин никогда не раскрывал «Материализм и эмпириокритицизм» В.И. Ленина, где блестящие страницы отведены Беркли и берклеанству?..
Вот что говорит Байрон (XI, 2):
What a sublime discovery’t was to make the Universe universal egotism, That all’s ideal – all ourselves! I’ll stake the World (be it what you will) that that’s no schism. Oh Doubt! – if thou best Doubt, for which some take Thee, But which I doubt extremely – thou sole prism Of the Truth’s rays, spoil not my draught of spirit! Heaven’s brandy, though our brain can hardly bear it.Дословно:
Что это было за возвышенное открытие – сделать Вселенную универсальным эготизмом, Где всё идеально, всё – мы сами! Я ставлю (о заклад) Мир (будь он всё, что вам угодно), что это – не схизма. О Сомнение! – если ты то Сомнение, за которое многие тебя принимают, Но в чем я весьма сомневаюсь, – ты, единственная призма Для лучей Истины, не отнимай моей тяги к духу, К этой небесной водке, хоть наш мозг с трудом выносит ее.Здесь играют слова universe-universal, brandy-brain; слово spirit означает и «спирт», и «дух», что дает основание Байрону называть «идеальное» «небесной водкой».
Как видим, строфа весьма сложна в оригинале, синтаксически очень многослойна, трудна интонационно (заметим, что в 1-й и 3-й строках на рифму выдвинут артикль, в произнесении неотделимый от существительного). Что же удивительного в том, что такая конструкция не под силу некоторым – скажем вежливо – умам?
В моем переводе строфа звучит так:
Что за открытие! Вселенье эготизма Во всю вселенную! Мир идеала – мы! Но эта мысль (клянусь! мир о заклад!) не схизма. Сомненье! Коль тебя сомненьем все умы Чтут одинаково (сомнительно!), – ты, призма Для света Истины, не стой на страже тьмы. Дай Spiritus мне пить (не спирт: здесь нет описки), Хоть многим он стучит в виски, – небесный виски.Что здесь мы видим? Прежде всего – весьма точный перевод, в котором сохранены и мысль, и тон, и манера подлинника, и его ирония; в котором затем воспроизведена игра слов. И хотя «добавлен некий Spiritus», как пишет Кашкин (232, 1, 1), но добавлен он для раскрытия двоесмыслицы со словом spirit («дух», «спирт»).
Но Кашкин вопиет: «разве это стихи»? А что же это, – Эллиот, что ли? Кашкин исходит яростью: «И, главное, разве это ясное выражение байроновского выпада против идеалиста-мракобеса?» (там же). Столь же ясное, сколь ясно у Байрона, – у которого, впрочем, не выпад, а тонкая ирония: он даже делает вид, что готов согласиться с Беркли («не схизма»), и умоляет сомнение не мешать ему пить «небесную водку». Это понимать нужно!
А вот Козлов (в переводе именно этой, ВТОРОЙ, строфы, а не ПЕРВОЙ, перевод которой подсовывает читателю на следующей странице Кашкин), пишет:
Во всей природе видеть лишь себя, Ее за дух считая, толку мало; Но ереси не вижу в этом я; Свести сомненье надо с пьедестала, (?) Чтоб, веры в дух и правды не губя, (??) Оно нас не лишало идеала. (???) Хоть от него порой несносна боль, Всё ж идеал – небесный алкоголь.Судя по этому переводу, Байрон – тупица, нанизывающий взаимоисключающие утверждения. Но, кое-кому, видимо, Байрон в таком гриме нравится больше…