Шрифт:
Дословно:
Пророк написал не фарс о Судьбе народов; но этот русский столь остроумный, Смог рифмовать, подобно Нерону, над пылающим городом.В моем переводе:
И Даниил-пророк в преддверьи лихолетий Не ухмылялся, нет. А русский острячок Средь пепла, как Нерон, сумел сложить стишок.Негодующая ирония Байрона очевидна. Даниил написал не farce, следовательно Суворов написал farce. So witty – «столь остроумный» – разве ирония не передана словом «острячок» (слово «остряк» само по себе не иронично)? Rhyme – «рифмовать», но и «рифмачить»: rhymer – «рифмоплет»; этот оттенок иронии передан словом «стишок». Вдобавок, приводя, как упоминалось, в выноске строки Суворова, Байрон говорит, что это a kind of couplet, «род куплета».
Почему же Кашкин так обижается за «острячка» и за «стишок» (233,1,1)? Тут же легкий «передерг»: Кашкин упоминает «глупый стишок». Это выражение есть, но не здесь, и в другом контексте. А именно:
Her next amusement was more fanciful; She smiled at mad Suwarrow’s rhymes, who threw Into a Russian couplet rather dull The whole gazette of thousands whom he slew. Her third was feminine enough to annul The shudder which runs naturally through Our veins, when things calld sovereigns think it best To kill, and generals turn it into jest.Подчеркнуто везде мною.
Дословный перевод:
Ее второе удовольствие было более воздушным; Она улыбнулась сумасшедшим рифмам Суворова, который вместил В русский куплет, несомненно глупый [129] Целую газету о тысячах, убитых им. Третье [удовольствие] было достаточно женским, чтобы уничтожить Дрожь, которая естественно пробегает по Нашим жилам, когда обстоятельства побуждают государей находить, что прекрасно [130] Убивать, а генералов – превращать это в посмешище.129
Или все же «скучноватый»? Или «простенький»? – А. А.
130
Неверно: не «прекрасно», а «наиболее желательно», «наиболее правильно», да и «things call’d sovereigns think…» – это не «обстоятельства побуждают государей находить…», а «существа, именуемые государями, полагают…» – А. А.
Я перевожу:
Затем, по вкусу ей стишок пришелся глупый Суворова, кто смог в коротенький куплет Вложить известие, что где то грудой трупы Лежат, чем заменил полдюжины газет. Затем ей, женщине, приятно было щупы Сломить у дрожи той, пронзающей хребет, Когда вообразим разгул убийств кромешный. Что повод дал вождю для выходки потешной.Я готов признать, что выражение «щупы» по отношению к дрожи – малоудачно (хотя это слово существует, – см. словарь Ушакова). Но мы видим, что в оригинале есть и «сумасшедший стишок», и «глупый куплет», и «посмешище», и «тысячи трупов», и «убийство считаемое прекрасным».
Как же смеет Кашкин утверждать, что ничего этого нет (233, 1, 2), и что я «исказил» в подозрительных целях образ Суворова?
Дальше.
Не wrote this Polar melody and set it, Duly accompanied by shrieks and groans, Which few will sing, I trust, but none forget it — For I will teach, if possible the stones To rise against earth’s tyrants. Never let it Be said that we still truckle unto thrones; But ye – our children’s children! think how we Show’d what things were before the world was free! (VIII, 135)Дословно:
Он написал эту полярную мелодию и отослал [131] ее Под аккомпанемент криков и стонов, — Которую немногие будут петь, я уверен, но никто не забудет, Ибо я научу, если возможно, камни Восставать против земных тиранов. Да не будет никогда Сказано, что мы раболепствовали перед тронами. Но вы, дети наших детей, подумайте, как мы Рисовали положение вещей, прежде чем мир стал свободен.131
Ошибка в прочтении: у Байрона «set», а не «sent»: не отослал, а оформил, аранжировал, снабдил аккомпанементом… – А. А.
В моем переводе:
Полярный тот романс игривого пошиба, Написанный под вопль, под гром, под лязг ножа, Споют немногие, но все запомнят, – ибо Я камни научу искусству мятежа! Убийству деспотов! Пусть трон стоит как глыба, — Мы не ползли к нему, бледнея и дрожа! Глядите, правнуки, как обстояло дело, Пока Свобода мир не обняла всецело!Судите, «искажен» ли здесь «социальный смысл» (231, 2, 5)? Имеется ли здесь ИОС (232, 1, 1 и 4)?