Колесо на крыше позабавило Серегу и отвлекло от военной темы. Поулыбавшись, он засвистел какой-то попсовый мотивчик, забыв о сопровождении. В том, что нас «вели», я не сомневалась и в отличие от него чувствовала себя неуютно. Сдвинувшись на сиденье так, чтобы в боковом зеркале видеть дорогу сзади, я присмотрелась к нахальному «Москвичу» и деликатной «Мазде». Они часто менялись, пропуская один другого вперед и нисколько не заботясь о своей незаметности.

— Серега, хочешь перед шефом выслужиться?

Он перестал свистеть и глянул на меня заинтересованно.

— Как?

— Останови у ближайшего телефона и немедленно позвони Серову. Сообщи ему о наших провожатых.

— Да идут они! — возмутился Сергей и поправился: — Едут!

— Напрасно. Не исключено, что это — самарские. И наблюдать они могут не только за нами, но и за шефом. А он может об этом и не знать.

— Враг в городе! — Сергей дурашливо присвистнул. — Аларм! Банзай! Свистать всех наверх! А что, вполне может быть. — Он еще раз, прищурившись, всмотрелся в зеркало. — Позвонить, говоришь? Ладно, сделаем. Но тогда так, чтобы конвоиры не поняли. Да нам и телефон-то не нужен. В багаже где-то хороший мобильник есть. Сейчас выберемся за город, недалеко уже. Смотри!

Нас обогнал спортивный двухместный «Феррари» малинового цвета, басово рыкнул и быстро затерялся среди однообразного потока «Жигулей», плебейски уступавших ему дорогу. Лицо Сергея просияло восторгом.

— Дорогая штучка. И приметная. Я вижу такую в Тарасове впервые.

Сергей с увлеченностью профессионала заговорил о цене и достоинствах иномарки, а я сначала в зеркале, а потом и обернувшись высматривала преследователей и не находила их. И «Москвича», и «Мазды» след простыл.

— Нет так нет, — пожал плечами Сергей. — Зачем нам они? А Серову все равно позвоним, пусть знает.

Он продолжил рассказ о достоинствах «Феррари», переключился на «Фиат», «Альфа-Ромео», обзорным порядком прошелся по американским маркам и ругнул за неэкономичность «Кадиллак». Его трескотня, как шум радиоприемника, быстро перестала быть для меня членораздельной и не мешала думать.

Суть конфликта между «Литером» и «Альянсом» была мне понятна. Николай Михайлович объяснил все подробно и немногословно, хоть и излишне эмоционально. Вопрос теперь состоял в одном — почему Гром заинтересовался заурядной и в наши времена не являющейся чем-то исключительным войной между частными фирмами? Причем войной, боевые действия в которой еще не перешли за рубеж бумажных маневров и взаимных угроз. Зачем Сурову потребовалось обострять ситуацию, организуя выстрел в Женьку?

Миновав окраину, мы выбрались из города и покатили по просторной и ровной автостраде между холмами, поросшими редкими деревьями. Проглянуло солнышко, и сразу стало веселее, и захотелось есть. В самый раз, по времени-то. Но за сумкой лезть не хотелось, а интересоваться хозяйскими припасами вот так, сразу, было неловко, и я попыталась отвлечься, вернувшись к своим вопросам. Представила, какую же краску можно хранить только в построенном специально для этого складе, и не смогла. И что же это за склад такой, для сооружения которого две солидные фирмы так напрягают свои финансовые возможности?

Эти два вопроса были похлеще всех прочих. Попытки сообразить хоть что-нибудь по их существу быстро привели меня в состояние полного отупения, когда смотришь прямо перед собой и не понимаешь, что видишь. А надо бы. Потому что навстречу, по центру пустой дороги прямо на нас мчался малиновый «Феррари» спортивной модели.

— Одурел! — заорал Серега, тормозя и выкручивая руль, когда до нее оставалось уже совсем немного и он понял, что они не свернут. Его крик и вывел меня из состояния мозгового ступора.

Нас развернуло почти поперек дороги, швырнуло в прежнее положение, вынесло на обочину, а когда машина остановилась, я могла бы покинуть салон со своей стороны только с большим трудом — настолько крут был в этом месте склон дорожной насыпи, край которого начинался прямо от колес нашего «Вольво». «Феррари» невозмутимо, как ни в чем не бывало, остановился прямо перед нами.

Серж, со свистом выдохнув сквозь стиснутые зубы, уткнулся лбом в руль и замер, подрагивая плечами. Меня тоже поколачивала неприятная мелкая дрожь перепуга.

— Перестреляй их, Юлька! — глухо пробубнил Сергей. — Или давай я сам.

Отворилась дверь вражеской машины, и на божий свет явился лысый, как колено, молодец со свисающими до подбородка соломенного цвета усами. Тарасу Бульбе не было бы стыдно носить такие. Он немедленно извлек из бокового кармана расстегнутой кожаной жилетки круглые темные очки и, нацепив их на нос, сразу стал похожим на помолодевшего кота Базилио.

— Выходи, Сергей, — попросила я, погладив его по макушке. — Так просто они от нас не отвяжутся. Переговоры уже начинаются.