Шрифт:
– Сигнал, какого..!?
– Тащ, гости к нам. Слева 10, 8 миль. Боевик, но тип определить не могу. Доложу, когда подойдёт ближе.
Пришёл Костя с чаем. Отдал мне стакан, сам прильнул к бинокуляру.
– Канадец, – сказал сквозь усы. – Голубые они… шаровая краска с голубизной. Ты, это… заходи вечером чайку попить. Мы с Викентьичем настойку сделали – апельсиновку.
Внутри потеплело.
«Потеплело» было оборвано повторным свистом «Каштана».
– Сигнальщик ходовому! Тащ, эсминец ВМС Канады «Терра Нова». Бортовой 259. Пеленг не меняется.
Доложил командиру, что на подходе корабль слежения. Дал в ПЭЖ [18] команду перевести двигатель в немедленную готовность.
На ходовом появились люди: старпом залез в командирское кресло и выслушивает мой доклад; рулевой, довольный, что успел покурить до прихода начальства, индифферентно поглаживает рулевую колонку. Ждём гостя.
Вот он уже в двух милях. Костя прав – серо-голубой корпус непривычного «аглицкого» покроя 60-х годов, высокая ажурная мачта, срезанная корма. На эсминец не похож – вооружение слабовато: спаренная артустановка на носу, «АСРОК» на корме и доисторический бомбомёт «Лимбо». Всё! С авиацией бороться нечем. Слабо тянет не фрегат. Маленький и субтильный флот Канады хочет казаться значимым? Пусть себе.
18
ПЭЖ – пост энергоживучести корабля.
«Терра Нова» сбросила ход. Накатившая волна приподняла корму эсминца и оставила его лежать в дрейфе. Слегка качнуло и нас.
Час уже лежим в ожидании, воспитанно игнорируя друг друга. Становится скучно: старпом ушёл в низы, рулевой скучает вместе с сигнальщиком на пелорусе.
Первым не выдержал паузы канадец – пустил белое кольцо дыма из трубы и начал лазать вокруг нас. На его палубе – человек пятьдесят экипажа. Машут руками, фотографируют. Все солидные дядьки лет под тридцать. Задницы не показывают, как это любят американцы – культуры больше у Флота Её Величества.
Динамик «Рейда» зашумел и «заспикал»: «Чарли, для вас маленькое шоу! Флотский вальс». Дети, с игристой кровью французских предков! У них что, командиры кораблей назначаются по семейному принципу – родственники Бурвиля, де Фюнеса и Ришара?
Без аккомпанемента «Терра Нова» начала танец. Красота! Стометровый корабль действительно вальсировал! Работали не только его форсированные турбины, пущенные враздрай, но и подруливающие винты. Сделав три полных оборота «на пяточке» против часовой стрелки, эсминец остановился лишь на мгновение и пустился в обратное вращение. Стоящий рядом старпом заворожено-завидуще хмыкнул, не отрывая глаз от этого эстетичного действа. «Ну, уроды…», – влюблено пробасил он.
«Терра Нова» опять сменила «шаг», продолжая ввинчиваться в воду, и вдруг что-то у неё внутри бабахнуло; из трубы повалил чёрный шлейф; люди на ходовом мостике забегали быстро-быстро.
«Уроды!», – подтвердил своё впечатление наш старпом.
Канадец вызвал на связь свою базу в Эскуаймолте и, доложив о выходе из строя правого двигателя, смущённо поплёлся домой.
Сдавая вахту, я ещё раз услышал «Терра Нову». Вызвав базу, она сказала только два слова: «Закажите русского». Мы долго ломали голову, что она имела в виду, но командир быстро во всем разобрался: «Пришлют смену, а на борту будет разведчик из русских эмигрантов».
Когда на смену «Терра Нове» прибежал эсминец «Саскатчеван», наш кэп остался на ходовом, глядя на канадца с большим подозрением по двум причинам. Во-первых, ещё в 82 году «Саскатчеван» был занесён в наш «чёрный список», когда, опасно маневрируя, столкнулся своей левой скулой с «Чарли», оставив на нашей корме «пожизненную» вмятину; во вторых, он жаждал увидеть на его борту того «русского шпиёна», которого «заказала» «Терра Нова».
Канадец, чувствуя вину за позапрошлогоднее столкновение, смирно лежал в дрейфе, не подтверждая своего французского темперамента. День заканчивался. Солнце уходило за горизонт…
В каюте номер 3 собрались трое: Викентьич, Костя и я. Костик разлил в мензурки «апельсиновку»…Внутри потеплело.
«Потеплело» было оборвано командой мне прибыть на ходовой.
Прибыл. Кэп мечется по мостику, радостно выкрикивая: «Мля, я же говорил, что пришлют «русского». Вон он, кранец ему в жопу, лазит на эсминце, обвешанный микрофонами! Смотри, сынок!»
Посмотрел и подумал: «Если сейчас начну ржать, убьёт!»
Кэп сзади: «Видишь! Аж три направленных микрофона у него! Неё? Баба, что ли? Зачем юбка?»
Я ещё раз взглянул на «Саскатчеван», чтобы убедиться, что на эсминце проходит ритуал спуска флага! На фоне красного солнца стоял, покачиваясь из стороны в сторону, шотландец в килте и клетчатом берете со «снежком». В руках он держал волынку, наигрывая марш, принятый в Королевских ВМС при спуске флага. Трубки волынки и были приняты за микрофоны.
Есть ли смысл объяснять, почему Кэп мне не поверил?! Он и по возвращении в базу продолжал рассказывать, как нас подслушивал «шпиён-эмигрант».