Шрифт:
– А про обстрел – не шутка?
– Какая, нафиг, шутка! Залепили с двух стволов, а наше доблестное прикрытие никого не нашло. А может, вы с ними договорились? – подозрительно прищурился на «двадцатьчетвёртых» командир.
– Товарищ майор! – вдруг закричал от своего вертолёта борттехник Л. – У нас дырка!
Подошли. На самозатягивающейся резине левого подвесного бака темнела маленькая рваная дырочка с расплывшимся вокруг темным пятном. Борттехник Л. показывал на неё пальцем:
– Вот, пожалуйста! И как теперь домой лететь? Насосы заработают, начнёт топливо хлестать. Эта резина ничего не держит…
– Да-а… – майор Г. вытер рукавом веснушчатую лысину. – Сейчас возись, заплатку ставь. А кто её будет ставить? Техбригаду что ли вызывать из-за такой малости?
Пока майор гундел, а лейтенант Л. гордо стоял возле него, уперев руки в бока, борттехник Ф. подошёл к левому подвесному. «Почему левый? – подумал он, рассматривая дырку. – Стреляли-то справа». Он сунул палец в разрыв на резине – он был сухой и застарело-шершавый. Провёл пальцем по металлу бака, прощупал его, описал пальцем круг под резиной. Дырка на металле отсутствовала! Дырка же на резине была явно давнишней, и керосиновое пятно, скорее всего, подпитывалось керосином, льющимся верхом при заправке вертолёта.
– Нет тут никакой дырки, – сказал борттехник Ф.
– Как это так? – удивились все.
– Вот так. Старый порыв резины, а бак цел. Смотрите сами.
Борттехник Л. подбежал, сунул палец, пощупал и покраснел.
– Что же ты, – сурово сказал командир. – Не можешь дырку от недырки отличить? Вводишь в заблуждение сразу четыре экипажа, нервы треплешь…
Летели домой. Неслись вдоль гератского шоссе, обсаженного соснами. Шли низко, ниже верхушек сосен, стелились над утоптанными огородами. Правак, угнетённый тем, что упустил двух духов, выставил в блистер автомат, обмотав руку ремнём, и следил за обстановкой, хотя здесь уже шла зона контроля 101-го полка.
– А знаете, – сказал борттехник. – Мы упустили хорошую возможность. Пуля могла разбить стекло скользом – они же стреляли нам почти вбок. Скользнула, разбила и ушла. И никакого отверстия!
– И что ты раньше думал! – вздохнул командир. – Теперь мы уже всем растрендели про утку…
Впереди показался одинокий глиняный хутор. Во дворе бегал мальчишка. Завидев летящие вертолёты, кинулся им навстречу. Встал на пути, прицелился из палки, начал «стрелять».
– Ах ты душонок! – погрозил правак автоматом.
Мальчишка бросил палку, поднял камень, замахнулся, изогнувшись, дождался, когда вертолёт подлетит вплотную и – швырнул!
Трое в кабине инстинктивно шарахнулись, командир рванул ручку, вертолёт поднял нос, камень гулко ударил в дно, как в консервную банку. Тут же коротко пальнул автомат правака.
– Ты что – в пацана? – крикнул командир. – Одурел?
– Да нет, да нет, – забормотал испуганный правак. – Я случайно, палец дёрнулся… Мы уже пролетели.
– Случайно! Потом отдувайся, – весь город поднимется!
– А если бы он нас сбил? – перешёл в наступление разозлившийся правак. – Закатал бы сейчас тебе в лобешник камнем со скоростью пушечного ядра, даже охнуть бы не успел – так и размазались бы по огородам! Вот смеху было бы – мальчик сбил боевой вертолёт камушком! После этого армия должна с позором покинуть страну. А ты бы навсегда вошёл в историю войн как самый неудачливый лётчик, сбитый камнем в день дурака!
– Закрой пасть! – сказал хмурый командир. – Смотри лучше за дорогой.
Прилетели в Шинданд, зарулили на стоянку. Увидев идущего инженера, лётчики удалились, предоставив объяснятся борттехнику. Инженер подошёл, посмотрел на дыру, спросил:
– Что случилось?
– Да мальчишка на окраине Герата камнем запустил. Относительная скорость-то – как из пушки…
– Ты мне лапшу не вешай! «Кожедубов» выгораживаешь? Наверняка на коз охотились, сели на песок, передняя стойка провалилась, вот и выдавили стекло!
– Да какие козы, где они? Лучше посмотрите внимательно, товарищ майор!
Инженер снял тёмные очки, засунул в дыру голову, потом руку, и вылез, держа серый булыжник величиной с яйцо, который борттехник успел подбросить перед его приходом.
– Смотри-ка ты, не наврал! – покачал головой инженер, разглядывая камень. – И, правда – оружие пролетариата! Ладно, скажу тэчистам, чтобы из жести вырезали заплату – нет сейчас стёкол.
Он повернулся, чтобы уйти, и борттехник увидел, что в волосах инженера застряла серая пушинка. Он протянул руку и ловко снял её двумя пальцами…
За «Стингером»
17 апреля 1987 года. Уже пять дней идёт операция по зачистке Герата – делают «уборку» к приезду генерального секретаря Наджибуллы. Эскадрилья стоит на грунте вдоль полосы гератского аэродрома. С востока её прикрывает рота охраны – палатки, бэтэры.