— Вы уверены, что привезли оригинал?

— Конечно, уверен! — Француз побелел, как мел. Его голос от страха дрожал. — Ничего не понимаю. Откуда она взялась?

— А что, если вор подменил картину? — нарушил затянувшуюся паузу Нельсон. — Я слышал, некоторые мошенники могут так ловко состарить холст и краски, что никто, даже лучшие специалисты, не заметят разницы. Наш преступник, конечно, умён и ловок, но всё же допустил маленькую оплошность. Похоже, в спешке он забыл снять этикетку, когда менял картины.

— Не говорите глупости! — холодно посмотрел я на полицейского. — Это и есть оригинал «Знатной дамы». Я прав, месье Арно?

Француз сейчас смотрел на картину с некоторым подозрением.

— Что-то не припомню этой вмятины на раме, — со вздохом пробормотал он.

— Это результат взрыва, — хрипло объяснил я.

Но месье Арно меня не слышал. Мы не прерывали его раздумий. Наконец он принял решение.

— Есть только один способ убедиться, оригинал это или копия. Нужно позвонить в Париж и попросить прислать рентгеновские снимки полотна. Ловкий мошенник, согласен, может обмануть специалиста, но он бессилен против рентгеновских лучей. Скопировать нюансы, к примеру, толщину мазков в отдельных местах, и особенно то, что находится под краской — нити, из которых состоит первоначальный холст, невозможно. — Он повернулся ко мне. — Мистер Парнелл, где тут у вас телефон?

Мы позвонили в Париж из моего кабинета. Арно долго ждал у телефона, потом нахмурился, вновь побледнел и что-то — я так и не понял что — быстро приказал своим подчинённым.

— Ничего страшного, — успокоил он меня, положив трубку. — Какой-то идиот положил рентгеновские снимки «Дамы» в другое место. Я велел обыскать кабинет. Их скоро найдут и вышлют…

Естественно рентгеновские снимки «Знатной дамы» не нашли. Ситуация сложилась не из лёгких, нужно было что-то делать. Через неделю у нас в галерее собрались двадцать ведущих искусствоведов из Франции и Америки. Результаты экспертизы были готовы через месяц.

Двенадцать специалистов по старым мастерам объявили «Знатную даму» оригиналом, шестеро — отличной подделкой. Ещё двое были уверены, что это грубая подделка. После этого неясного вердикта картина вернулась в Париж. Месье Арно, конечно, отменил и выставку «Брата Ринклера»…

Я изменил внешность, наклеив фальшивую бородку, надев чёрный парик и большие солнцезащитные очки, и решил на всякий случай говорить с сильным французским акцентом. По собственному опыту знаю, что акцент привлекает к себе внимание и отвлекает от внешности. Хотя мы не раз встречались с мистером Дунканом, я был уверен, что он меня не узнал.

Я начал торопливо складывать деньги в саквояж. Двести тысяч в купюрах по десять-двадцать долларов занимают довольно большой объём, но в таких случаях обычно просят банкноты мелкого достоинства, которые труднее проследить.

Корнелиус Дункан не сводил восхищённого взгляда со «Знатной дамы».

— Значит, её всё-таки украли.

— Месье, — строго покачал я головой, — я ничего не знаю ни о какой краже. «Знатная дама» попала ко мне совершенно случайно.

— Конечно, конечно, — с понимающим видом улыбнулся коллекционер. — Миллионы дураков будут пялиться на копию в Париже, а оригинал будет у меня. Один я буду любоваться настоящим шедевром гения.

— Надеюсь, вы понимаете, месье, что никому ни в коем случае не должны показывать эту картину. Она предназначена только для вашего личного просмотра. Если станет известно, что у вас оригинал «Знатной дамы», власти отберут картину, а вас даже могут посадить в тюрьму.

— Я буду держать её под семью замками, — пообещал Дункан. — Никто её не увидит. Даже моя жена!

Последняя предосторожность была нелишней. Нынешняя супруга, четвёртая по счёту, так же, как предыдущие, при разводе могла попытаться отомстить мужу и заявить в полицию.

— До свидания, месье Дункан, — попрощался я, закрывая саквояж. — Вам очень повезло. Вы приобрели прекрасную картину стоимостью как минимум миллион за пятую часть цены. Поздравляю с выгодной сделкой.

Я поймал такси и с довольной улыбкой откинулся на спинку сиденья. На данный момент Бернис Леку нарисовала шесть копий «Знатной дамы». Уверен, мне не составит особого труда продать их как оригиналы по двести — триста тысяч долларов.

Конечно, мы с Бернис, наверное, могли бы украсть и оригинал, но тогда нас искала бы полиция всего света. Создать подозрение, что шедевр могли украсть, и построить на этом всю игру — было намного умнее, изящнее и, что самоё главное, безопаснее. Никто из «счастливых» обладателей «Знатной дамы» не рискнёт показывать её специалистам и тем более обращаться в полицию. Поэтому я и просил за неё относительно небольшую сумму: конечно, коллекционеры ценят свою свободу дороже двухсот тысяч.

Мы с Бернис заслужили продолжительный отпуск. Говорят, Бразилия сказочная страна. Пожалуй, стоит съездить и проверить. Кто знает, может, она эта страна так нам понравится, что мы захотим остаться там навсегда.

— Значит, вы спасли человечество от полного исчезновения? — спросил профессор Лейтон.

— Да, — сказал я. — Сам того не желая.

Лейтон был скептик и зануда.