Привели Докукина. Он выглядел подавленно, но в целом держался достойно, разве что моргал чаще обычного и шмыгал своим длиннейшим несообразным носом.

— Значит, так, доктор или кто ты там, — сказал Киврин. — Я не знаю, что ты там мудришь, но только советую тебе по-быстрому все вспомнить и работать на меня так же старательно, как ты работал на Тройного. Если не хочешь стать таким же покойником, как твой бывший хозяин.

— У меня… нет хозяина, — проблеял Докукин. И, как говорится у Пушкина, лучше выдумать не мог. Семена докукинской необдуманности легли на тучную, жирную, хорошо взрыхленную почву кивринской злобы.

Мандарин вскочил, ухватил тщедушного доктора химических наук за ухо и, крутя в разные стороны упомянутый фрагмент анатомии Николая Николаевича, заорал:

— Ты что же это, гнида! Да ты знаешь, сколько я потратил на тебя и твои трихомудрии бабок? Знаешь, сколько лавэ уже в порожняк укапало, пока ты тут сидел и задницу грел? Работать надо, понял? Работать! Сделай мне такую же партию порошка, как та, которая ушла в Москву, и будешь жить как у Христа за пазухой. И чем больше будешь делать, тем лучше будешь жить, понял, червячок?

— Но… я… мне обещали…

— Что тебе обещали?

— Новое оборудование, реагенты и новые синтетические наполнители для… м-м-м…

— Проще говори, — оборвал его Киврин, — тогда люди к тебе потянутся.

— Старое оборудование, на котором я синтезировал препарат раньше, практически выработало свой ресурс. На нем опасно работать. Может пострадать ассистент.

— Кто?

— Человек, который мне помогает.

— А, это… Да и черт бы с ним! Ты сам не пострадаешь, если что, а, профессор?

— Нет, но ассистент…

— Да плевать мне на твоего систента! Если на старом оборудовании еще можно работать, что ж ты резину тянешь?

— Мне сказали, что будет новое и…

— Не будет! Работай на том, что есть. Тебе, кажется, все сюда привезли. А, Муса? Привезли?

— Да уж конечно, — отозвался Мусагиров.

Докукин взглянул на последнего с откровенным ужасом и промямлил:

— Я… это… готов, но только не надо оказывать на меня давление, потому что… потому что я должен припомнить некоторые нюансы синтеза. У меня все было записано, но при… при перевозке некоторые данные были утрачены… мне придется воссоздавать заново.

— Ну так воссоздавай! — сказал Киврин. — Вот прямо садись, бери карандаш, ну и пиши что надо. Можешь вот винишка хряпнуть для ума. Хотя не надо винишка. Ты суслик тщедушный, еще склеишься с бухалова, вообще тему сечь перестанешь. Жди потом, пока очухаешься. А мне ждать некогда. Мне результат нужен. Понятно тебе, очкарик, результат? Кстати… — Киврин с доверительным видом притянул к себе Докукина за шею и проговорил: — Женю Охотникову… знаешь?

Докукин вздрогнул.

— Так вот я с ней беседовал насчет тебя. Ты ведь, говорят, даже предложение ей делал — типа пожениться? Молодец. Только ведь она девчонка видная, а ты вон какой задохлик. Наверное, чем другим баб цепляешь? Я имею в виду мозги. А ты о чем подумал? — И Киврин захохотал, видимо, довольный своей невзыскательной шуточкой, и примеру хозяина последовала его угрюмая свита.

Потом Киврин посерьезнел и сказал:

— Я имел в виду мозги, вот ты мозгами и пошевели. Раскинь, так сказать. Я тебя не заставляю вовсе, ты сам волен выбирать. Только вот сам подумай: твоя без пяти минут жена сперла у меня деньги, а ты, как будущий ее муж, должен их отработать, а? Должен. А как отработаешь, так я тебе ее прямо и сосватаю, без базару. Как? Идет?

Докукин моргал.

— В общем, я вижу, что ты меня понял. Я пока что закушу, а ты, братец, иди-ка в свою лабораторию и сработай там что-нибудь поприличнее. Повспоминай, как порошок для Тройного делал, теперь так же и для меня делать будешь. Давай дуй! А для укрепления памяти с тобой Тлисов пойдет. Он из всех хоть что-то понимает в этой… в химии. Вали, Тлисов.

И Киврин впился зубами в шашлык. Докукина увели. Мандарин подозвал к себе Мусагирова и произнес:

— Так… выяснили тарасовский адрес этой… Охотниковой, а, Муса?

— Ищем, босс.

— А побыстрее нельзя ли?..

— Так ищем.

— Через мусоров нельзя пробить, что ли?

— Особенно мне, — буркнул Муса, — я как раз по совпадению в розыске стою. Федеральном.

Киврин гневно воззрился на него и рявкнул:

— Ты мне давай не бубни, а дело делай. А то узнаешь у меня… Я же не говорю, чтобы ты сам к ментам лез или, когда пробьешь адрес, лично к шалаве этой мотал. Пошлешь ребят. Убедил?

— У вас всегда был прекрасный дар убеждения, босс, — без тени иронии сказал Мусагиров и отошел.

— Я вовсе не думаю, что вам, Федор Николаевич, стоит идти с нами, — заявила я. — Да и Ирма… Вот Чернов мог бы быть полезен, с его-то богатырской силушкой. Да, Федор Николаевич, с нами вам ехать не следует. Равно как и тут вам оставаться нельзя. Езжайте-ка домой, любезнейший господин Нуньес-Гарсиа, а еще лучше — туда, где вас никто и не догадается искать. Как, есть у вас на примете такое место или нет?